Никогда_не...
Шрифт:
— А ты что… — понимая, что этими разговорами уже не изменишь ничего, с неестественным спокойствием спрашиваю я больше для порядка. Если я буду молчать, странная темнота накроет меня с головой и на этот раз я точно упаду в обморок. А я… должна быть активной. Должна сделать все, что в моих силах, как только мы приедем.
— Я… Да щас, деда, подожди! Я не стала ее слушать и убежала, вернулась назад в город и все рассказала Денису! Я ж не знала, что дядя там, думала они просто хотят поле подпалить, чтоб тебя попугать — но все равно… Дядя все верно
— Я поняла тебя, Эмелька… Поняла… А мы можем ещё быстрее? — обращаюсь к таксисту, который старается не подавать виду, но по всему видно, с каким интересом он слушает мой диалог, словно увлекательное реалити-шоу, устроенное специально для него.
— Да куда ж быстрее, гражданочка, я и так уже на штраф себе накатал… Ну… Разве что трошки. Чуть-чуть, — видимо, впечатленный выражением моего неприкрытого повязкой глаза, соглашается он и снова превращается в слух.
Мне все равно. Пусть подслушивает, лишь бы доставил побыстрее.
— Полинка! Полинка! — кричит в меня трубка уже голосом дяди Бори. — Эмеля говорит, что Артур там? У тебя дома? Это точно?
— Да сто процентов, — устав кричать, произношу я, стараясь не поддаваться безысходности. — Он там, и он спит, дядь Боря! Я точно знаю, о чем говорю, мы с ним созванивались перед этим! Вы можете завернуть Наташу и кто ещё там с ней — чтобы они ничего не стали в окна бросать? Чтобы поняли, что там живой человек и это уже не шутки, от угарного газа знаете, как быстро задыхаются?
— Ох, не знаю… Ох, горе-горюшко, — горестно кряхтит Борис Олегович, чем поднимает во мне волну возмущения.
— Дядя Боря, там ваш сын! Хоть в этот раз будьте настойчивы, чтобы не жаловались мне потом, как с тем случаем, в метро, когда вы терпели до последнего и проморгали безопасность своего ребёнка!
— Та ты их не видела, Поля! Как подурели все! И Наталья, и Тамара — как пришла сегодня откуда-то, так лица на ней не было, сели в кухне и давай рассуждать, что делать, если Артур до вечера не явится. Я ещё тогда почуял неладное, я ж знаю ее эти настроения…
— И почему сразу не позвонили? Как кому? Да мне хотя бы! — так, я не должна орать и на него тоже. В силу его характера даже тихий бунт дяди Бори можно рассматривать как настоящее геройство.
— А у меня твой номер есть? — резонно спрашивает он
— Не знаю…
— А отвечу, что нету! Так я сынуле давай звонить, чтоб он понял, что его выбрыки мать уже до дурки довели, предупредить хотел! А он…
— А он не поднимал трубку, потому что уже спал… — заканчиваю вместо него я. — Дядь Боря, он же и сейчас спит, вы должны сделать все, что можете, вы уже там! Вся ответственность на вас! Бейте во все колокола, кричите, бросайтесь им под ноги — там же Артур в доме, поймите! А эти идиотки сейчас его подожгут!
— Не, Полинка, успокойся! Еще никто ничего не поджигает, там Наталя и Нина…
— И Нина
Боже мой, кажется, они объявили настоящий всесемейный слет…
— А то! Еще вчера приехала с Катюшкой, с дочкой старшею. И вот собрали всех своих подружек, которые к Эмеле в кафе деток пофотографирваться приводили…
О, прекрасно. Мой фан-клуб, моя группа поддержки — все в сборе. Это именно они мечтали, чтоб я сдохла и обрывали мне телефон несколько дней подряд.
— Они ж дурные, как шлея под хвост попадёт, но не преступницы, нет!
— Вы уверены, дядь Боря? — не разделяя его оценки разбушевавшихся женщин, уточняю я.
— Уверен, Полинка, уверен! Они, правда, собрались и тебя ждут. Так что не вздумай подъезжать прямо до главного входа — им только того и надо! Скажут, что ведьма вернулась добро свое спасать и подпалят тебе косы! Как пить дать подпалят! В таком угаре уже и на преступление пойдут, ты их только подхлестнёшь своею особою!
— Так вы же сами говорили, что они не преступницы, — не могу не поймать его на противоречии я.
— Сами по себе нет, не зечки, что ж я, дочек своих не знаю с женою? Но ради детей своих… Сама знаешь, на что матери способны! На все! А ты очень многих деток у нас, Полинка, обидела. Я тебя знаю, понимаю, что не со зла — а они разве думают о таком? Так что не едь с главной дороги, со второго переезда заезжай, до заднего входа, я тебя там встречу! Поняла? Слушайся меня и не выдумывай ничего больше! Раз от меня уже утекла, и в больницу загремела! Хоть теперь послушайся, я плохого не посоветую, ты знаешь!
— Хо…хорошо, — вместо того, чтобы въедливо ответить дяде Боре, что нет у меня больше кос, которые можно было бы подпалить, так что ничего мне уже не страшно, я всё-таки соглашаюсь с его просьбой.
Его последние слова враз сбивают весь мой пыл. А ведь он прав. Он действительно прав — ведь не сбеги я от него, не успев разобраться, в парк к Денису, то не нарвалась бы там на Наташку в окружении толпы разгневанных подруг. И не было бы этих никому не нужных драм, и мы с Артуром, возможно, не потерялись бы, а подъезжали уже к моему городу. Да, к моему настоящему городу, в котором я не родилась, но который чувствую как свой и чьи правила жизни мне абсолютно подходят.
В этом весь Борис Олегович — он всегда говорил мне, помогая решать задачки: «Тихо, тихо, Поля. Не кидайся на амбразуру. Мы щас с тобой во всем разберёмся — спокойно, без злости. Не кипятись и не отключай голову. Она нам ещё понадобится».
И тихий, вдумчивый протест против всего этого безумия будет более эффективным, чем моя готовность броситься на него с открытым забралом, причинив себе ещё больше вреда, но главное — не сумев помочь Артуру.
— Хорошо, дядь Борь. Я поняла вас. Мы заедем с переезда… На втором повороте повернёте, не на первом, — шепчу, прикрыв трубку рукой, таксисту, но он увлечённый разыгрывающейся перед ним историей, и так все понял, так что, даже не дослушав, весьма энергично кивает в ответ.