Никогда_не...
Шрифт:
Толкаю вторую дверь, ведущую из пристройки в мое жилище, понимая, что не такая уж она и лёгкая — кажется, такая же тяжёлая и крепкая, как и с парадного. Так, а на третью дверь с запасного входа Вэлу, выходит, денег не хватило? Все наделся сэкономить на оплате строителям, а остальное промотал? Ух, я устрою ему нагоняй, если вернёмся. Тьфу ты… Когда вернёмся, конечно же!
Хотя, даже одна приличная дверь в мой лофт спасает ситуацию. По крайней мере, именно из-за того, что она плотно прилегает и не пропускает воздух, из пристройки, куда сквозь щели во входе навалило столько дыма, что я ничего не могла видеть, здесь и дышится и видится лучше.
Да, внутри тоже все покрыто дымом —
Артур здесь! Я нашла его, я не ошиблась!
Вот он, лежит на кровати прямо в одежде, закинув руки за голову, и… Неважно, все остальное неважно! Он здесь, рядом, и я не допущу, чтобы с ним что-то случилось. Мы так глупо потерялись в больнице, а теперь — снова вместе, а, значит, главное сделано. Приближаясь к нему на расстоянии вытянутой руки, гашу фонарик на мобильном — кровать расположена вдоль стены с огромными окнами, в которых так ярко отражаются сполохи костров, что освещают пространство у кровати лучше мобильника.
А вот и телефон Артура — лежит на подушке совсем без зарядки, как я и предполагала. Отложив свой, беру его трубку и переворачиваю, чтобы убедиться в очевидном — она отключена.
Черт, такая мелочь! А не сработай она, как многое могло бы измениться, насколько проще нам было бы. Но я не буду думать об этом — с момента моего прибытия сюда ничего не было просто, так с чего я взяла, что все получилось бы сейчас?
Преодолевая боль, скрутившую спину, как только, наклонившись, я начинаю ползти к нему по матрацу, я хочу только одного — только бы он открыл глаза сейчас. Только бы он проснулся!
— Артур, — тихо-тихо шепчу я, чтобы не испугать его. Хорошенькую же картинку он увидит, когда придёт в себя. Надо будить его очень аккуратно, очень спокойно. Вот только он почему-то никак не реагирует.
— Артур, просыпайся. Я… я приехала, — не нахожу более умных слов, наклоняясь над ним и поводя рукой по его груди — ладонью я чувствую, как она равномерно вздымается, но очень… слабо, как будто он глубоко спит. Отложив на подушку рядом два компресса — мне тяжело опираться о кровать только одной рукой — я всматриваюсь в его лицо и не могу понять, пора ли паниковать, или ещё рано.
— Артур! — зову его уже громче, больше не заботясь о реакции, когда он проснётся. Плевать на реакции, пусть только откроет глаза, пусть придёт в себя. — Артур, просыпайся… ну, пожалуйста! Нам надо идти! Нам пора уходить, Артур! Уже… насовсем! Мы уезжаем отсюда! Только просыпайся…
Но он по прежнему спит так глубоко, что я не вижу даже движений зрачков под прикрытия веками. И если бы не мерное, еле заметное движение груди и слабо подёргивающиеся кончики пальцев на закинутой за голову руке, я бы подумала, что он… задохнулся.
— Так, даже не думай! — непонятно к кому угрожаю я, пытаясь потрясти его за плечи — но куда там! У меня не хватает сил, чтобы приподнять его, тряхнуть хорошенечко, а сами попытки похожи на какие-то хаотические толчки, на которые Артур, конечно же, не реагирует.
— Артур, ну что же ты… Что нам теперь делать? — в одну секунду из меня как будто выпускают воздух и уходят все силы, я устало опускаю голову ему на грудь и зажмуриваюсь, чтобы не разреветься.
Что делать? Неужели мы так и останемся здесь до последнего — пока мне тоже не захочется спать, пока веки не станут тяжёлыми, пока не станет все равно, что вокруг нас все больше
Что я могу сделать? Только вот так лежать, надеясь разве что на Эмельку, которая скоро запаникует, а потом придут Денис с Сережкой и вытащат нас. Если успеют.
А если не успеют — я тоже усну рядом с Артуром. Ни он, ни я больше не проснемся и останемся здесь, став парой романтических скелетов, слившихся в последнем объятии — такое очень любят показывать в мелодрамах и в идиотских пабликах с цитатками о вечной любви.
Над нами поплачут, кое-кто даже покается и напишет бездарный стих, а кто-то сделает коллаж, где мы оба летим в небеса в виде ангелочков с блестящими крылышками. Может, нам даже нимбы приделают — будет очень смешно пройти такой быстрый путь, из ведьмы в святые. Нам обязательно устроят мемориал, прямо на ступенях дома, который, я помню, скоро должны поджечь — от него останутся выгоревшие стены, и все несчастные и счастливые влюблённые будут нести сюда свечки и плюшевых мишек. Вот только мы этого не увидим и не узнаём, нам даже не будет стыдно за то, что мы стали таким попсовым мемом.
Потому что нас не будет. Просто не будет — и всё.
Я не смогу больше обнять Артура — не так, как сейчас, еле-еле цепляясь ослабевшими пальцами за футболку, которая вся пропахла дымом. А по-настоящему, чтобы забивало дыхание, чтобы не было сил оторваться от его кожи, чтобы под моей ладонью громкими и сильными толчками билось его сердце — когда он целует меня, когда делает и говорит такое, от чего земля уходит из под ног и кружится голова — но не так, как сейчас, не от нехватки кислорода. Мы больше не уснём и не проснемся вместе, не поедем путешествовать, да что там — даже из этого городка выбраться не сможем, подтверждая нелепые бредни Тамары Гордеевны о каких-то там невидимых преградах!
Нет уж, мы выдержали и пережили слишком многое, чтобы вот так взять и потухнуть нелепыми жертвами человеческой глупости. Красиво и романтично умереть мы ещё успеем — через много десятков лет, но не сейчас, когда у нас всё впереди, всё только начинается!
Артур нужен мне только живым. Потому что мне нужна жизнь, а не смерть с ним.
От этой мысли-решения внутри словно вырывается маленькая бомба, и я, разбуженная ею, начинаю метаться по постели, забыв об усталости и безнадёге. Как минуту назад, я могла только лежать, прикрыв глаза, не чувствуя сил поднять голову — так сейчас я не могу находиться в покое. Новая адреналиновая волна накрывает меня и не даёт бездействовать, не оставляет даже малейшего шанса на это.
Я должна, я могу что-то сделать! Конечно же, могу, но пока точно, не знаю, что… Надо подумать… Просто сосредоточиться и подумать, вспомнить что-то полезное, какие-то советы, книги — только быстрее, как же душно здесь становится… За окном почти ночь, а ни желанной прохлады, ни спокойствия нет и в помине. Наоборот, сквозь неплотно прилетающие к деревянным рамам стёкла, я снова слышу шум и оживление, надеясь на то, что народ не собрался поджечь дом прямо сейчас.
Но плевать, на все плевать — я не должна обращать внимания на то, что творится снаружи. Важнее то, что происходит внутри, нужно сосредоточиться на этом. Так… что же делали герои фильмов или книг, попадая в трудные ситуации… Может быть, искусственное дыхание? Приоткрываю пальцами губы Артура — они поддаются так легко, что это пугает меня ещё больше — неужели он совсем ничего не чувствует? Но, отбросив эти мысли, я наклоняюсь и дую ему прямо в открытый рот, и… Ничего, никакой реакции. Пробую снова, понимая, что даже в такой ситуации мне нравится прикасаться губами к его губами, это похоже на лёгкий поцелуй перед смертью… Стоп, стоп, никакой смерти, только жизнь!