Никогда в жизни
Шрифт:
Я сама всегда говорю, что любое дело нужно поручать профессионалам, но ведь интересовали меня отнюдь не теоретические возможности личного адвоката. Когда же я чуть-чуть сдвинула масочку восторженной идиотки, вежливо заметив, что идеалы — это великолепно, однако на практике зачастую получается совсем не так, они были просто шокированы: да вы что, это же нарушение профессиональной этики! Мы, конечно, не можем ручаться за всеобщую порядочность (и на том спасибо!), но с нами о таких ужасах даже заикаться неприлично. Святые люди, чистое золото, вот только пробу
Оставалась медицина.
Дмитрий Алексеевич Демидов, заведующий кардиологическим отделением, при всей своей занятости наконец-то согласился уделить мне пятнадцать минут. Ему я двинула ту же легенду, что и собственному начальству, слегка нажав на квартирные махинации, мол, соседи Анны Григорьевны «не то чтобы сомневаются в завещании, но вы же понимаете, когда речь идет о достаточно серьезном наследстве, возможно всякое...» В моих горящих глазах — я старалась — сияла надежда: с этим завещанием что-то нечисто. И пусть он считает меня падкой на сенсации идиоткой — дуракам больше рассказывают, вы не замечали? Заведующий, однако, возмутился:
— Послушайте, вам не надоело могилы раскапывать? Все там в порядке, я сам это завещание удостоверял. Вы, надеюсь, в курсе, что завещания заверяются не только у нотариуса?
— Да-да, конечно, — кивнула я. Интересно... Ну зачем Анне Григорьевне Сивковой оставлять все имущество совершенно посторонней для нее Элеоноре Верховской, сиречь Лельке?
Может, было еще одно завещание? Надо было все-таки у Лельки оригинал попросить посмотреть, балда стоеросовая, а не журналистка. Хотя все равно пришлось бы к этому заведующему идти, а если бы я знала, что он... вряд ли у меня получилась бы нужная наивность.
— Анна Григорьевна, смею вас заверить, была в этот момент в абсолютно здравом уме, без малейших признаков старческого маразма, склероза или что там вы еще подозреваете. У нас все-таки кардиология, а не психиатрия.
— А почему вы завещание заверяли, разве в больницу сложно вызвать нотариуса?
— А вы знаете, сколько это стоит? — он, кажется, решил, что я его в чем-то подозреваю, и порядком рассвирепел. Ну, ничего, бог меня простит. — Мальчик, который завещание оформлял, очень резонно заметил, что не стоит старушку вводить в лишние расходы. Тем более, что в тот момент она вовсе не стояла на пороге могилы.
— Так она умерла неожиданно?
— Ну, знаете ли! Любая смерть неожиданна. Сердце у нее было такое, что могла и лет пять еще прожить, а могла и пять лет назад умереть.
— А почему вы говорите «мальчик»?
— Да молоденький такой адвокатик. А может, не молоденький, просто маленькая собачка до старости щенок. Раз уж вас так этот случай заинтересовал, почему бы вам с ним не поговорить?
— Я, к сожалению, не знаю,
— Минуточку, где-то у меня была его визитка... Вот, пожалуйста... — он так обрадовался, что сдвинутая на криминале журналистка наконец оставит его в покое, что мне его даже жалко стало.
Я переписала данные и откланялась. Валерий Петрович Кулик, юрисконсульт. Вот дьявол, где же я эту фамилию видела? И кто приходил к Анне Григорьевне вместе с ее племянником? Кого соседка Полина Владимировна приняла не то за адвоката, не то за нотариуса? Тоже ведь «маленькая собачка»…
17.
Люди вовсе не боятся летать. Они боятся падать!
Г.Е.Котельников
За какие-то несчастные два дня я накопала столько всего, что теперь было непонятно, что же с этой добычей делать. Хочешь не хочешь, придется звонить господину Ильину, хоть посоветоваться. Он, естественно, настучит мне по башке за чрезмерную самостоятельность, а куда деваться? Вот только приду, съем чего-нибудь и сразу позвоню.
Ага! Вожделенный господин Ильин сидел у Лельки на кухне с чашкой свежезаваренного чая. Пришел, видите ли, от лица собственного и Стаса пригласить «прекрасных дам» на вечер джаза.
Видно, с голоду (а вы попробуйте со вчерашнего дня, не евши, бегать!) во мне разыгралась стервозность. Минут десять я поверх чашки пускала в майора ядовитые шпильки (которые он, увы, вполне достойно парировал), пока Лельке наконец не надоело:
— Риточка, скажи пожалуйста, как должна вести себя благовоспитанная девушка, если ее пытаются соблазнить?
— Элеонора Сергеевна, это даже не вопрос! — Никите свет Игоревичу, вероятно, тоже поднадоело мое хамство. — Если не всерьез, то никак. А если всерьез… тоже никак, вести будут ее, никуда не денешься.
Мы дружно зааплодировали. Это и впрямь было хорошо сказано…
И тут я вспомнила!
Несколько лет назад это было... отмечали, кажется, Восьмое марта... Кто-то из гостей тоже произнес что-то эдакое «в честь прекрасных дам», «прекрасные дамы» так же дружно зааплодировали... Картинка до мелочей напоминала сегодняшнюю, только гостей было побольше, и командовал весельем совсем другой человек. Лелькин тогда еще супруг. Валера его звали. Валерий Петрович Кулик. Он же дядя Валя, как я понимаю...
Вот почему фамилия на визитке показалась мне такой знакомой…
Стены поплыли, преображая обычную кухню в творение Антонио Гауди. Красиво…
— Эй, Ритка, ты чего, привидение увидела?
У меня действительно все плыло перед глазами, а голоса доносились откуда-то издалека. Лелька намочила полотенце, приложила мне ко лбу и поднесла к носу флакончик с полынным маслом. Крымом пахнет! Отлегло... Шарики в голове закрутились со скоростью взбесившейся кофемолки, производя миллион мыслей в секунду. Да вот беда — среди них не наблюдалось ни одной конструктивной. Ну, почти ни одной…