Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь
Шрифт:
О роли И. Л. Фатеева в судьбах Ягунова и Эклона, товарищей Пржевальского, расскажем в посвященных им главах. Отметим еще раз, что Фатеев был в переписке с Пржевальским со времен Уссурийского путешествия [165] .
«Завидую Вашей привольной жизни, хотя и исполненной феерических трудов и лишений, но зато богатой неожиданными приключениями и разнообразием» [166] . «Тяжелое сознание своей физической слабости досадует меня, иначе бы я бросил все и просился присоединиться к Вашему отряду, но слепые и… там не нужны» [167] .
165
«В мае месяце 1867 г. были высланы Вам деньги за… занятия в размере 87р. 12к. Собственно Вам следовало 95р., но из них по Вашей записке выдано было мною 7р.
166
Там же. Л. 30.
167
Там же. Л. 37.
Большое участие принял И. Л. Фатеев в болезни Пржевальского, постигшей Николая Михайловича во время Второго Центрально-Азиатского (Лобнорского) путешествия (12 августа 1876 – 20 декабря 1877 г.).
«Болезнь Ваша меня огорчила, тем более что прежде всего пришла в голову мысль, не умаляете ли Вы сами степени своего болезненного состояния. Дальнейшее чтение письма понемногу рассеяло эту мысль, однако она возвращалась ко мне и… в такой форме: – снова в пустыню, и она снова может возвратиться и, пожалуй, еще в более мучительном образе… На днях я увижусь со знакомым доктором, и если он присоветует что-либо подходящее, то я немедленно отпишу Вам…
Сегодня я беседовал с Тютрчевским о Вашей болезни и… Аквилевым. Оба дали название экземы и посоветовали следующее: в походе обмывать опотевшие места с мылом или легким раствором спирта, коньяка или рома, потом, взяв на кисть чистый деготь в эфирном растворе, смазать эти места, тогда эфир улетучится, а помазанное место покроется тонким слоем дегтярного лака, это и будет тот, который Вам нужен. Предупреждаю, однако, что первые две три секунды после смазывания зуд будет очень сильный, затем почувствуете заметное облегчение. Смазку повторять через каждые два, три дня, пока в путешествии.
Я заказал Вам 8 унц[ий] этой тинктуры, две кисти и два куска дегтярного мыла в аптеке Кухаржевского на Сенатской улице. Тинктура приготовляется в Вене профессором кожных болезней Гебра. Причины ее [болезни] – раздражение кожи, от перемен температур и др. причины. Некоторые ее виды весьма упорны» [168] .
168
НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 264. Л. 95–99.
Маловероятно, что Пржевальский получил это лекарство ранее своего отъезда из Зайсанского поста (31 марта 1878 г.), так как Фатеев отправил препарат в феврале 1878 г. Однако рекомендациями варшавских врачей (деготь в эфирном растворе) он мог воспользоваться по прибытии в Россию. Заметим, что лечение китайскими врачами (отвары кореньев, мази и присыпки с ртутью и мускусом, зеленое мыло и ванны из серной печени) и народные средства (отвар курительного табака, табачная гарь в прованском масле, толченый купорос на тонких кусках курдюка и деготь с бараньим салом) ему не помогли. По словам Пржевальского, некоторое улучшение наступило после приема раствора йодистого калия, который он принимал в течение месяца, находясь в Зайсанском посту; правда, иногда под видом раствора из-за небрежности фельдшеров ему присылали простую воду (Пржевальский, 1940, с.630).
Фатеев 17 ноября 1879 г. был переведен в Петербург в Главное управление казачьих войск столоначальником с оставлением в армейской пехоте. 3 мая 1880 г. он стал помощником начальника отделения и занялся «бумажной работой», которая ему совершенно не нравилась. «Я кроплю разные доклады с перспективой получить от начальства с возвращением их из отпусков и командировок, замечания за то или другое, что порешили в их отсутствии. Когда же конец этим тискам?»
Неудивительно, что Фатеев радовался работе Пржевальского над книгами о собственных путешествиях, когда
«… разработка идет над добытым личным трудом материалом, получающим теперь должное освещение и объяснение. Мысль здесь парит, но не ухищряется в разных словоизвестиях, в которых подчас, кроме этих известий, и нет другого дела. Вам не известен этот гнусный ряд литературы, и искренне желаю Вам никогда не быть с ним знакомым, но он, несомненно, существует в виде журналов. Ох, что это за журналы!» (20 июня 1881 г.) [169] .
Когда Николай Михайлович после 1-го Тибетского путешествия купил усадьбу в Слободе, его друзья и родные решили, что теперь он заживет оседлой жизнью, и стали усиленно советовать путешественнику жениться. Интересные мысли по этому поводу высказал Фатеев, предварительно поздравив с прекрасной покупкой.
169
НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 264. Л. 119.
В кратком сухом пересказе это выглядит так. Сначала Николай Михайлович будет всем доволен, но так как он – «человек ищущий», то этот «угол семьи русской,
«Вы более человек, чем кто-либо, с сильнейшими душевными движениями и привязанностями, для которых наиболее естественное умиряющее выражение – в семье… Что же касается до отрицательных явлений семейной жизни, то можно спросить – в какой жизни не бывает этих явлений: в холостой, в жизни монаха, вдовца, вдовы? В жизни прежде всего – ум и такт. Если они у Вас есть, а у кого же им быть, коли их нет у Вас, то и отрицательных последствий нельзя ожидать» (28 июля 1881 г.) [170] .
«Дорогой Николай Михайлович! В прошлом Вашем письме Вы распространялись о значении для Вас купленного имения и об отрицании семейного начала ради исполнения принятой навсегда миссии в Азии. Горячо сочувствую постоянству и силе Ваших убеждений и не стану более вести с Вами речи на известные темы» (14 сентября 1881 г.) [171] .
170
Там же. Л. 122–125.
171
Там же. Л. 126.
Иоасаф Львович внимательно следил за публикациями в журналах, болезненно воспринимал замечания насчет Н. М. Пржевальского и, возмущенный авторами публикаций, немедленно бросался на его защиту. Вот лишь несколько примеров.
«Русская мысль», март 1884 г., научная хроника:
«Совсем иначе поставлены исследования по археологии и этнографии, и именно потому, что в этом отношении нет преданий, нет школ, самые знаменитые путешественники отправляются в путь с чрезвычайно малым запасом сведений по этим предметам. Например, в последнем путешествии Н. М. Пржевальского попадаются крайне недостаточные сведения о народах, встреченных им, рядом со слишком смелыми выводами. Мы не думаем винить в этом нашего знаменитого путешественника, а лишь отмечаем факт, что ему не могло бы прийти в голову так легко отнестись к млекопитающим и птицам, как к человеку».
Это замечание было сделано относительно этнографических зарисовок первого Тибетского путешествия Пржевальского (1 марта 1879 – 19 октября 1880 г.). Теперь Пржевальский находился во втором Тибетском путешествии (8 ноября 1883 – 29 октября 1885 г.), и Фатеев был доволен, что на этот раз Николай Михайлович запасся «китайскими сведениями по этнографической части, а то больно как-то читать за восхвалениями Ваших трудов по географии и орнитологической части такие замечания» [172] . О добыче этнографических сведений Фатеев неоднократно напоминал путешественнику: «Наблюдая природу, не забывайте, пожалуйста, и о человеке».
172
НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 264. Л. 137. «Гораздо лучше, еслиг. критик вместо непрошеных советов и голословных указаний сам сделает описание доблестей той западной китайской армии, за которую так сильно ратует».
«Восточное обозрение», № 46, 16 октября 1886 г.:
«Во время экспедиции Н. М. Пржевальского открыты им два озера, из которых вытекает Желтая река (Хуан-хэ). Озера эти названы „Русским“ и „Экспедиционным“. Нынче оказывается, что эти озера нанесены уже были на карте Китая в атласе Штиллера 1880 г., где эти озера описаны и носят определенное название „Орин“ и „Дмаргин“».
«Восточное обозрение», № 47, 20 ноября 1886 г.:
«Мы обратились к драгоценному и заслуживающему внимания Статистическому описанию Китайской империи знаменитого отца Иакинфа, изданному в 1842 г. с богатыми картами. На карте Тибета и Хухунора Иакинфа мы находим в вершинах Желтой реки озеро Нюрын-нор и озеро Цзярынь-нор. Ясно, что здесь только употреблено другое произношение. Итак, несмотря на все несовершенство китайской географии, китайцы знали эти озера и заносили их даже с подробностями. Под именем „Орин“ или „Джарин“ они наносят на европейские карты. Но вопрос о том, знал ли наш почтенный путешественник Н. М. Пржевальский о существовании этих озер на китайских картах и в атласе Штиллера, мы не беремся решать».
Фатеев к вышеприведенному приписал:
«Интересна настойчивость Восточного обозрения, чтобы как… зацепить Вас, Николай Михайлович. Мне кажется, лучше Вам промолчать до выхода книги, чтобы не препираться с шавками. Искренне Вас уважающий и любящий. И. Фатеев» (22 ноября 1886 г.) [173] .
За полемикой о Китае и его армии, развернувшейся между синологом С. Георгиевским и путешественником Н. Пржевальским (Георгиевский, 1887б, 1887а; Пржевальский, 1887а, б), Иоасаф Львович следил с напряженным интересом. Подробно об этой дискуссии мы написали в главе «Геополитик и „несостоявшийся Кортес“».
173
НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 264. Л. 147, 148.