Николай Негодник
Шрифт:
— Можешь в теньке полежать, высокая политика без тебя прекрасно обойдется.
Кот и вправду послушался мудрого совета и смылся в шатер, откуда сразу же послышалось смачное чавканье. Ясное дело — скиф, только кошачий.
А посольство все приближалось с приличествующей случаю неторопливостью. Величавость момента слегка портили унылые физиономии конвоя имперских гвардейцев, которых перед тем вежливые лешаки встретили загодя и попросили разоружиться. Грубо попросили, честно сказать. С преизрядным рукоприкладством.
Если не брать во внимание бесчисленных секретарей, слуг, носильщиков с громадным сундуком и просто множества подозрительных личностей, послов было трое. Первый, видимо, самый главный, чернявый и тощий старик, а два других — рангом помельче, но мордами шире. Так вот они какие — румийские кастраты! На баб похожи, только фигуры подкачали — безобразные фигуры, надо сказать. Ну… чай, с ними не спать. Тьфу-тьфу-тьфу, прости, Господи!
Тощий первым подошел к князю и поклонился. Коля слегка качнул головой, обозначая приветствие.
— Великий Император приветствует моими устами правителя здешних земель.
Шмелёв внутренне подобрался и услышал за спиной возмущенный ропот. В переводе с тонкого языка дипломатии, его только что оскорбили, фактически в душу плюнули и растерли грязным сапогом. Проще сказать — отказали не только в праве называться князем, но и поставили под сомнение законность власти вообще, не говоря уже об управлении другими народами и землями. Сиди, мол, в своем болоте, варвар!
«Что же… вы сами этого захотели».
— Глушата где? Тут к нему гости приехали!
Патриарх ткнул Шмелёва локтем в бок и зашипел:
— Сдурел? Черта на царство?
— На княжество. И успокойся, это временно — минут десяти хватит.
Из-за шатра выскочил верхом на козле пьяный до изумления рогоносец и изобразил великую обиду:
— А чо сразу я? Больше некому?
— Вот это видел? — Николай показал кулак. — Гостей принимай.
— Они чо, ко мне? — Глушата покачнулся в седле, громко икнул и с трудом сосредоточился, вникая в ситуацию. — А-а-а… так бы сразу и сказал! Эй, почтеннейшие, вы по процедурному вопросу? Обождите.
Румийцы побледнели от ужаса и попадали на колени, только сопровождавшие вельмож музыканты разбежались с криками, побросав инструменты. Выбравшийся из шатра кот послал несколько человек прибраться — и не так уж нужно, но жаба душит при виде валяющегося бесхозным имущества.
А черт обиженно хлюпнул пятачком:
— Ну и чо? Куда все свинтили? А кто копыто мое лобызать будет? Эй ты, старый хрен, чего молчишь?
Грекос в ответ только воздух ртом хватал. Глушата сплюнул ему под ноги и обратился к Николаю:
— Яну можно позвать? А то я рыбьего языка совсем не понимаю. Сам видишь — только жабрами
— Но я думал… — наконец-то произнес посол. Но разве можно перебивать нетрезвого черта?
— А ну заткнись! Молчать, я спрашиваю! Меня на сегодня назначили повелителем — не с хреном собачьим разговариваешь! Еще вопросы? Молчать! Что? Молчать! — Рогоносец соскочил с седла, невероятным усилием удержал равновесие и, бесцеремонно сковырнув замок, поддел вилами крышку стоящего на земле сундука. — Чего это у нас? Ага, а у нас тут золото и камушки… Это всё мне? Молчать!
Глушата не стал дожидаться ответа, только махнул рукой, и два здоровенных лешака утащили драгоценные дары в шатер. Следом прошмыгнул алчно потирающий лапы Базека. Но вот наконец-то посол совладал с собой и выдавил через силу:
— А еще меня послал Великий Базилевс к Великому Князю Татинскому, Славельскому, Булгарского ханства покровителю, прочих земель и народов владетелю…
Заскучавший было черт перебил на полуслове:
— Тогда снимаю с себя полномочия. Княже, можно остаться пресс-секретарем?
— Это как? — тихо спросил Савва у стоящего рядом волхва.
— Сейчас прессовать начнет, — предположил Серега.
Получивший молчаливое одобрение Николая черт обернулся к румийцам:
— Прошу любить и жаловать — я теперь лицо официальное. А где посольские дары от вашего Базилевса?
Опешившие послы молча, но дружно показали глазами на шатер, откуда уже раздавался азартный перезвон и советы ходить с бубен.
— А вот и нет, не угадали, — не согласился рогоносец. — Это мое золото! И камни мои! Базека, сколько там?
— Мизер неловленный, — откликнулся кот. Но потом переспросил: — Или ты про деньги?
— Ага.
— Так, мелочи немного… Но нам с тобой хватит.
— Все равно мало. Во сколько посольскую одежду оценишь?
Базека не стал надрывать глотку, а сам вышел для осмотра. Но много ли времени нужно опытному взгляду?
— Сотни две дам, не больше. Вот у этого рубин поцарапанный, а у тех брильянты немного желтоваты. Хрень, короче говоря, а не брильянты. Тем более такая огранка давно уже не в моде. И тряпки пыльные… Они в них что, по улице ходят что ли? Моветон, как сказал бы один мой знакомый маркиз. Ну так что, отдаешь? Дороже все равно никто не возьмет.
— Я не покупать — князю в подарок.
— У нас намечается бал-маскарад?
— Нет, но совсем ничего не взять…
— Тогда и сотни хватит — княжескому величию приличествует скромность.
Глушата посмотрел на Николая, испрашивая одобрения, и тот кивнул, тщательно пряча усмешку в усах.
— Раздевайтесь! — Пресс-секретарь замахнулся вилами.
Через минуту посол чрезвычайный и два полномочных стояли в одних набедренных повязках, а чуть поодаль лешаки-танкисты с увлечением мародерствовали над слугами и конвоем.