"Никто" так не смотрит
Шрифт:
Бессарион кивнул.
Парадокс заключался в том, что Ардиров в самом начале знакомства Потапа с Есенией намекал, что надо бы на девочку собрать полное досье. Потап в жесткой форме запретил. Причем, так, что не вызвало сомнений - самовольничать не стоит.
Есения с первого дня давала ему столько эмоций, что он, как обдоланный нарик, хапал их ложкой. Ему всегда было надо. Он хотел ещё и ещё.
Он мог узнать о ней всё. Узнал бы и что дальше? Вот что? Предложил просто секс? Обычный договор,
Даже не верилось, что прошло меньше суток.
Яся... Да черт побери!
Он метался по комнате, как загнанный зверь.
Ему сообщили, что температура спала, но пациентке прописан постельный режим. И анализы вполне себе адекватные. Доктор со вздохом посетовал, что гормоны, видимо, играют у Есении, стрессанула девочка, вот организм и выдал.
Стрессанула.
Да.
Он, конченный мудак, довел ее до бессознательного состояния.
Он рвался домой. Он должен убедиться, что с Ясей все нормально. Похер на их ссору. Что было то было.
Главное, чтобы птичка встала и расправила крылья.
Он должен лично убедиться в её относительной «норме».
Заглянуть в глаза... В лицо.
Побыть рядом.
Если она, конечно, позволит.
В груди снова перетасовали внутренности...
Гордей протянул ему стакан с вискарем. Лицо друга выражало крайнюю степень сосредоточенности.
Табасов не спрашивал, что произошло. Да и не ответит Потап!
Их ссора с Есений - только их забота.
Он оскорбил ей. Тем, что отморозился в один из самых важных моментов их отношений. Когда почувствовал, что нет плевы, как в омут рухнул. И мозги напрочь отключились.
Дебил, ему даже в голову не пришло, что у Есении организм может иметь физиологические особенности! Сколько случаев есть, когда у женщин плева рвалась аж во время родов.
Но нет, его понесло...
Набросился на неё, желая услышать подтверждение своего «приговора».
Услышал.
И что дальше? Вот что?
А она ушла. Гордо.
Не закатила истерики, всё поняла.
Другая по меньшей мере фыркнула, что он может катиться со своим заёбом по поводу девственности, куда пожелает!
Есения же просто скрылась в ночи.
Чтобы потом обрушиться в болезнь.
Снова не чувствуя пойла, выпил вискаря.
У него эмоции вышли на передний план. Неожиданно и гадко вышло. Он ласкал её, сходил с ума, хапал её запах и её нежность. Трогал её кожу, и не мог натрогаться.
Есения же добрая девочка...
Он покается. Попробует поговорить.
А дальше... дальше будет действовать.
Хрен
– Мазур, ты будешь работать или как?
Это Гор.
– Или как. Я возвращаюсь.
Их разговор с Гором прервал Бессарион.
– Потап Тимофеевич, файл куда вам.
В руках Бессо держал папку. Иногда лучше информацию держать на всех носителях.
Потап протянул руку.
– Давайте.
Бессо замедлился.
– В чем дело?
– рыкнул Мазур, ощериваясь.
Значит, что-то Бессо накопал.
– Хотите совет? Посмотрите один.
Гордей среагировал первым.
– Пошли-ка, Бессо, покурим.
Он даже не видел, как вышли мужики.
Смотрел на папку.
Надо открыть.
Давай...
Руки Потапа почему-то дрогнули.
На фото, которое лежало сверху была запечатлена Есения. Точнее ее лицо и плечи. Разбитые... отекшие... с синяками и ссадинами.
У него пол перед глазами пошатнулся.
Не понял...
Хотя нет. Понял. Отлично понял...
Как она говорила? Вспоминай, сука!
«У меня никогда не было отношений, Потап. Ты у меня первый».
«- Кому-то позволяла себя трогать?
– Нет».
Она и не позволяла...
Её трогали. Насильно.
Она никогда не врала. Никогда!!!
Потому что считала его первым. Первым мужчиной! Первым, с кем согласилась на отношения. Кому доверилась.
А он?..
Потап нащупал стол. Ноги ослабли. Пришлось проморгаться, чтобы снова начать хотя бы немного соображать.
Дальше принялся читать.
Какие-то отписки директора детского дома. Объяснительные. Что-то от полиции. Потому что Есения заявление подала...
Об изнасиловании.
А его не приняли...
Потому что, блять, директриса дала показания, где рассказывала, что девочка по имени Есения Дарова сама кокетничала с мальчиками и прочее-прочее.
А потом заявление просто забрали. Дело замяли. Как ничего и не было.
Потап обошел стол и рухнул в кресло.
«- Сколько у тебя было до меня мужиков?
– Двое...»
«...я доверю тебе, Потап. Себя...доверяю...»
Слова клеймили, выжили один шрам за другим.
Разносили его в клочья...
Он набрал Ясю.
Гудок, второй... Точно телефон занят.
С кем она разговаривает, черт побери?
Снова набрал через минуту.
Та же история.
Схватил другой телефон - пошли нормальные гудки.
– Алло, - уставший голос Есении ему ответил почти сразу же.
– Яся...
Потап не узнал своего голоса.
Он затаился.
Пожалуйста... Яся... Пожалуйста...
Тишина. Звенящая. И бьющая наотмашь.
А потом пустота.
Яся сбросила звонок.