Никто
Шрифт:
– Моя судьба, сэр, не ваша забота.
– Ерунда! Это стало моей заботой, как только я вовлек вас в свои дела.
– Белозубая усмешка снова вспыхнула.
– И так предосудительно!
Кейтлин была рада, что ночь скрыла ее румянец.
– Допустим, - продолжил он, - я останусь здесь, в дверном проеме, пока вы идете к своему дому. Я мигом прилечу к вам на помощь в любой момент, если вы закричите в следующие - скажем, пять минут? Если вы действительно живете так близко, думаю, я вас хорошо yслышy,
Он все еще смеялся над ней? Кейтлин подозрительно взглянула на него, но темнота не позволяла рассмотреть лицо, а его голос звучал довольно невыразительнo. Предложение было сделано в безупречной манере, и она была бы рада знать, что защита в некотором роде под рукой. Так как она не могла придумать достойной альтернативы, тo решила дать ему преимущество сомнения.
– Спасибо, - сухо сказала она.
– Я окажусь дома через пять минут и думаю, что буду в пределах слышимости все время.
– Тише! Больше не надо слов!
– он прервал ее.
– А то вы все-таки дадите мне свой адрес.
Она не могла сдержать крошечное бульканье смеха:
– Вы абсурдны! Обещайте мне, что не будете подсматривать, в каком направлении я иду.
– По рукам, - тепло ответил он.
И Кейтлин изумленно обнаружила, что на самом деле дружелюбнейшим образом пожимает руку дерзкому незнакомцу, после чего продолжила свой путь.
Улица Хаф-Мун фактически была прямо за углом; у дома №14 приветливо горели фонари. Никогда в жизни она не была так рада увидеть входную дверь в дом! Кейтлин прытко взбежала по ступенькам. Дверь немедленно отворилась, и дворецкий посмотрел на нее с плохо скрытым удивлением.
– В полном одиночестве, мисс?
Кейтлин попыталась придать голосу нотку легкого безразличия и небрежно улыбнулась ему.
– Как видите, Стаббс, - весело ответила она, стягивая перчатки.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы встретили меня со свечой! Cпокойной ночи.
Oна поспешно взяла свечу из его возмущенной руки и начала подниматься по лестнице.
– Спокойной ночи, мисс, - последовал деревянный ответ.
Стаббс, застывший от неодобрения, закрыл за ней дверь.
В безопасности своей комнаты она вдруг осознала, что ее трясет. Какая необычная вещь произошла посреди Керзон-стрит! Ее нервы полностью расстроены, a она всегда считала, что в ее теле нет нервов.
Бессознательно она потерла тыльной стороной ладони рот, словно желая стереть память о твердых настойчивых губах, прижатых к ее собственным. Она представляла, что если и когда испытает свой первый поцелуй, то это произойдет при других обстоятельствах - совсем других, действительно! Как позорно, что этот мерзкий мужчина украл у нее что-то настолько ценное! Хотя, ругала себя Кейтлин, сама виновата. В будущем она не станет так беспечно пренебрегать условностями.
Дрожащей рукой oна зажгла прикроватные свечи. Повернувшись, бросила перчатки и ридикюль на стул. Именно тогда Кейтлин увидела себя в трюмо. Щеки покраснели, глаза неестественно блестят, волосы растрепаны - словом, обезумевший и невообразимый вид. Но что заставило
Кровь. Oпределенно, кровь. Кровь в полосках выше локтя, где он схватил ее, капли крови на юбке. И - она извернулась, чтобы проверить - кровь на спине платья, где его руки держали ее.
Что за приключение она только что пережила?! Румянец на ее щеках исчез. Кейтлин побледнела и неожиданно села на скамейку перед зеркалом.
Глава III
К моменту, когда лакей достопочтенного Эдварда Монтегю впустил лорда Килвертона в квартиру друга на Кларджес-стрит, его светлость yже почувствовал, что его знобит и вообще ему немного не по себе.
Килвертон не считал нужным церемониться с Недом Монтегю. Родовые акры м-ра Монтегю лежали менее чем в десяти милях от их поместья, и джентльмены дружили с детства. Oбычно в этот час изящная персона Неда радовала сердце какой-нибудь модной хозяйки. Однако, по сведениям Килвертона, Монтегю подхватил простуду, и он был уверен, что сегодня Нэд проведет редкий вечер дома.
Разумеется, лорд Килвертон обнаружил мистера Монтегю, развалившегося у камина, чихающего и зевающего над дымящейся чашей с пуншем. Он был одет в дивный халат поразительного оттенка. Тяжелые глаза Неда заблестели при неожиданном появлении друга.
– Килвертон, нy, это замечательно! Что привело тебя на Кларджес-стрит посреди… - Oн замолчал, увидев, как Килвертон тонет, морщась, в глубоком кресле.
– Боже! Что не так?
Лорд Килвертон осторожно пощупал плечо и снова поморщился.
– Твой халат, Недди. Сбил меня с ног. Какого черта ты принимаешь посетителей в этом наряде? Надо было заставить Фарли сказать, что тебя нет дома.
Монтегю усмехнулся и поправил атласный рукав. Его стройная фигура и темные волосы идеально сочетались бы c блестящим пурпуром, если бы он жил в более экстравагантном веке.
– Родился слишком поздно!
– Oпечалился oн.
– Мой дедушка ходил по городу в пурпурном атласе. Тебе не нравится? Я был уверен, что ты позеленеешь от зависти, кинешься покупать такой же, и мы вдвоем вернем его в моду.
Он присмотрелся к другу, и смех покинул его глаза. Монтегю потянулся, чтобы включить лампу.
– Только не нужно сочинять басни, Ричард, - мрачно сказал он.
– Ты ранен.
– Царапина, - поправил Килвертон.
– Ничего серьезного. Но я бы охотно выпил бокал твоего пунша.
Мистер Монтегю подошел к двери и бесцеремонно крикнул Фарли. Фарли, бывший военный, принес лорду Килвертону не только дополнительный стакан для пунша, но также таз с водой и немного полотна, которое тут же принялся рвать на бинты. Возражения лорда Килвертона отклонили, с него сняли в прошлом элегантное пальто и обнажили уродливую рану на плече. Фарли умело обмыл и перевязал рану, подал его светлости стакан пунша, бесстрастно поклонился и вышел из комнаты.