Нищий и принцесса
Шрифт:
Глава 2
Скворец
– Ну что там, Хмурый?
– морщусь от режущей боли, вставляю в рот сигарету, чиркаю зажигалкой, крепко затягиваюсь и выпускаю в воздух широкое облако горького дыма.
– Жить будешь, царапина, - сквозь зубы отвечает Егор, ощупывая мои ребра ниже левой лопатки, - А вот пухану пи*да, насквозь прорезал, чёрт!
– Со спины, - я недовольно хмыкаю.
Хмурый опускает мой свитер и протягивает полторашку воды, делаю пару глотков, а остатки выливаю на его ладони,
– Зацепились что ли … - бубнит Егор, - Тебе срочно надо рану промыть, пока инфекция не прицепилась.
– Тебе просто не терпится бухнуть, - улыбаюсь сквозь боль, опускаюсь на бревно и смотрю на огонь.
– И это тоже… Скворец! Ну разве я был не прав? Не прав, да?
– возмущается Хмурый, - Селяне совсем оборзели! Хер ли они суются на нашу территорию? Поделили же нормально! Все что выше интерната- наше! Вот что ты сидишь такой спокойный? Давай дождемся гоблинов, наберем побольше камней и труб и вернемся!
– Не сегодня… - говорю равнодушно и продолжаю пялиться на оранжевое пламя.
– С Чумой что ли опять посрался?
Я молча мотаю головой. Сейчас я вообще не думаю о Чуме, я думаю о том, что мой отец погиб в точно такой же уличной драке, получил перо под ребра и отправился гнить в землю. А я, при живой матери, отправился гнить в интернат. Я плохо ее помню, но точно помню, что у нее были короткие, темные волосы и от нее всегда пахло водкой.
Сплевываю под ноги и навостряю уши, впереди слышен шум сухих веток и тихий бубнеж. Поднимаюсь с бревна и снова берусь за арматуру, Хмурый вертит башкой в поисках подходящего для драки предмета. Если сельские привели подкрепление, пока наши гоблины ушли за самогоном, бой будет неравный. Переминаемся с ноги на ногу, переглядываемся и занимаем стойки. В темноте видно размытое светлое пятно, это точно не свои, а обычные люди по промзоне в темное время не ходят. Спустя пол минуты светлое пятно скрывается за ветками, а из кустов выруливает надутый и покрасневший Гвоздик. Вижу, как Хмурый облегченно выдыхает.
– Скворец! У нас тут беспредел! Это полный капец!
– начинает тараторить, от возмущения у него трясется нижняя губа и раздуваются ноздри, - Тут такой гнилой базар, надо наказывать! Потому что если такое схавать, то я не знаю!
Сухие, голые ветки начинают трещать громче и я узнаю знакомые силуэты гоблинов, которые приближаются к нашему кострищу.
– Короче, вот!
– он оборачивается и указывает рукой на наших пацанов, которые только что пробрались сквозь голую чашу.
От неожиданности я замираю. Гоблины тащат к костру высокую, расфуфыренную блондинку в белом коротком пальто, Федя волочит ее за правый рукав, Борян за левый, сзади них идет Ржавый и подбрасывает в воздухе женскую сумку. Но смущает меня не то, где они ее взяли и зачем притащили сюда, а то, как она идет. Блондинка совсем не боится и раздраженно закатывает глаза.
– Я ей, короче, говорю, - Гвоздик все еще быстро тараторит, - Ты че тут ночью шастаешь? Заблудилась? Подкинь братикам на мороженое и мы тебя выведем. А она, короче, говорит: «Пошел
От возмущения Гвоздик начинает заикаться, а блондинка с невозмутимым видом продолжает закатывать глаза, когда парни отпускают ее руки, она осматривает залапанные грязными пальцами рукава, высокомерно морщится и задирает подбородок.
– Скворец! Это гнилой базар! Надо ставить на счетчик! У нее в сумке всего триста рублей, а сама вся побрякушками увешена!
Я щурюсь и рассматриваю тонкие запястья с мелкими блестящими браслетами, длинные пальцы, украшенные кольцами с камнями и крупные, длинные серьги, которые бликуют от пламени костра. Вот это фифа. Она точно из мажорской гимназии неподалеку, только не понятно, что она здесь забыла.
– Наговорился?
– шипит злобно через плечо, а потом смотрит мне прямо в глаза и от ее ядовитого взгляда я теряюсь, - Ты предводитель этого сброда?
От ее наглости у меня дергается челюсть и я непроизвольно двигаюсь вперед.
– За языком следи, Барби!
– говорю хрипло и внимательно слежу за ее лицом, - Тебе придется извиняться.
– Ха!
– у нее вырывается звонкий смешок, - Перед кем? Перед биологическим мусором?
– Я ей сейчас всеку!
– Хмурый дергается, но почти сразу притормаживает, натыкаясь на ее ехидный, ироничный взгляд.
– Где тебя научили так с людьми разговаривать?
– я устрашающе стискиваю челюсти и смотрю на нее с яростью.
– В пи*де!
– блондинка скалится, - С людьми я разговариваю нормально, а с таким отребьем, как вы, не считаю нужным! Я пропустила урок вежливости, пока меня ночью грабили в лесу!
– Ну тогда мне придется преподать тебе урок хороших манер, - мой голос становится жестче и агрессивнее, была бы она парнем, уже давно лежала бы в отключке.
Цепкой, стальной хваткой хватаю ее за запястье и быстрым шагом тяну ее вдоль костра в сторону ржавого, железного вагончика, она волочится за мной, запинаясь о камни и ругается матом. Под бешеное биение моего сердца мы заворачиваем за торец и скрываемся из поля зрения гоблинов. Блондинка выхватывает руку и трет запястье, а потом снова поднимает на меня глаза и пакостно улыбается.
– Ну что?
– она прыскает тихим смехом, - Ударишь меня или воплотишь свои сексуальные фантазии?
И правда… Нафига я ее сюда притащил? Что я могу сделать с этим гнилым языком? Как ее наказывать? Сейчас мои ноздри раздуваются не хуже, чем у Гвоздика, а про то, что из моей спины все еще сочится кровь я вообще забыл.
– Ты слышала что-нибудь про инстинкт самосохранения?
– я сверлю ее разъяренным взглядом.
– Мне нечего сохранять!
– она растягивается в коварной улыбке и скрещивает руки на груди.
Бл*! Клянусь, эта девчонка похожа на дьявола!
– Дай мне сигарету, - говорит капризно и смотрит в сторону.
Несколько секунд я нервно бегаю глазами, а потом достаю из переднего кармана пуховика мятую пачку дешевых сигарет, открываю верхнюю часть и протягиваю ее блондинке. Она тянет за желтый фильтр и красиво зажимает сигарету тонкими длинными пальцами. Я лезу за зажигалкой, чиркаю колесиком и помогаю ей прикурить. Барби глубоко затягивается, морщится, выпускает дым и слегка покашливает.