Нищий и принцесса

Джелли Элли

Чумакову трогать теперь нельзя, а она стоит, как кость в горле и портит мою и без того хреновую жизнь. Живет в моей прежней комнате, переглядывается с Гофманом, который кажется на нее запал. Я распустила слухи, что у нее вши и придумала ей много обидных прозвищ. Пока одноклассники заняты мелкими пакостями и перемыванием костей, чувствую облегчение, ведь обсуждают пока не меня. Но меня все равно не отпускает, вокруг одно предательство! Катям ее немного жалко, Фил Гофман говорит, что я перебарщиваю, он вообще все обкапал своими слюнями! Даже моя долбанная опекунша Зина, которая по счастливой случайности моет полы в нашем корпусе, в очередном конфликте заступилась не за меня, а за эту голодранку! Только Антоша Лавренов полностью на моей стороне. Мой хороший! Этот наивный слизняк все не теряет надежды затащить меня в койку и думает,

что я об этом не догадываюсь. Я совсем одна и мне от этого тошно. И от себя тошно. Таскаюсь с Катями, слушаю их вечные страдания, чтобы не слушать свои мысли, столуюсь за их счет и рассказываю сказки о том, как на зимние каникулы поеду во Францию. А поеду в убитую хрущевку на две недели и буду прятаться, чтобы никто не знал, как плохи мои дела и я не могу отметить свой день рождения так, как все к этому привыкли. Возможно, к этому моменту все уже узнают обо мне правду и я стану новым изгоем, вместо Чумаковой. А возможно я опять нарвусь на беспризорников и буду уже мертва. Ведь ходить через их логово мне придется еще ни раз, кладбище очень далеко и мне приходится долго до него добираться, а почти все свои деньги, что я могла потратить на проезд, я откладываю на маникюр. День, когда я приду без своих фирменных длинных ногтей, окончательно развеет все сомнения. А пока я пользуюсь дорогими духами и ношу паленый Картье, делать вид, что у меня все в порядке намного легче. Меня убивает эта нищета! Я устала от голодных выходных, когда я предпочитаю ничего не есть, чем питаться кислыми щами из подгнивших продуктов и пить из грязных чашек с чайным налетом. Зинин сын пропивает и ее зарплату и мое пособие, а я не рискую с ним связываться. Я хочу, чтобы все было, как раньше, чтобы папа был жив, чтобы воскресными вечерами мы собирались за нашим столом и смеялись над тем, что Сеня теперь делает вид, что говорит с акцентом и забывает как сказать по-русски какое-нибудь слово. Чтобы мама подливала нам чай и ругалась на своего косметолога, чтобы я по очереди целовала их в щеку и шла в свою комнату. А вместо этого я молча смахиваю беззвучные слезы и засыпаю в постоянной тревоге. Я хочу обнять маму и полежать на ее коленях. Я очень скучаю. Я хочу чтобы она пожалела меня и сказала, что все будет хорошо и она придумает, как все это исправить. Но попытаться все исправить могу только я. Но каким путем…

– Стелла, ты что меня не слышишь?
– в мою комнатушку вваливается тетя Зина, - Иди-ка окна помой, пока морозы не вдарили, у меня спину тянет.

– А ты позови свою любимую Чумакову!
– я не скрываю злости, - Она с радостью помашет тряпкой.

Совсем спятила старая карга, нашла Золушку! Я в жизни не стану убираться в этом затхлом клоповнике.

– Я вас не трогаю и вы меня не трогайте! Думаю, пособие которое ты получаешь, вполне оправдывает мое койко-место. А прислуживать вашему семейству я не собираюсь!

– Ты тоже наше семейство, Стелла, - вздыхает тетя Зина.

– Упаси Господь!
– меня передергивает от ее слов.

– Вся в мамашу! Из одной дурь вовремя не выбили и вторая выросла такой же… - тетка начинает причитать и хромая покидает комнату, - Нашлась тут голубая кровь!

– Поголубее вашей… - скрещиваю руки и надуваюсь.

– Хорошо, что дед помер и не видит, - бормочет из комнаты.

Мне вообще наплевать, что за дед у них там помер. Родители отца и родители матери до моего рождения не дожили и ни к каким старикам я не привязана. Еще я только не переживала, что одному из моих неизвестных родственников было бы стыдно за мое поведение!

Глава 4

Скворец

Я не самый романтичный человек, не люблю все эти лютики- цветочки и бабскую хрень и не собираюсь заниматься такой чушью. Возможно, из-за этого моя подружка постоянно на меня бычит, наверно, ей кажется, что я ухаживаю за ней как-то не так. Она у меня девчонка с характером, гроза района, но все-таки девчонка. Мы вместе выросли в одном интернате и никогда не разделялись надолго. Васька Чумакова самая строптивая и бешеная из всех, кого я знал. Но в последнее время у нас совсем не ладится, видимо, Чума еще не повзрослела, целоваться со мной она не хочет и постоянно от меня шарахается. Лет в тринадцать я твердо решил, что обязательно на ней женюсь, потому что она очень классная, не капризная плакса, не фифа, а свой пацан. Она и в футбол может и на кулаках подраться и приободрить, когда хреново, ни за что не растреплет твой секрет, да и моська у нее

очень приятная. Намного приятнее, чем у всех наших девчонок. Она мне почти сестра и когда я представляю, что ей достанется какой-то мудак, я просто закипаю. Мне кажется, нормально жить она сможет только со мной, другой ее просто придушит, или она его. Мысленно, я уже распланировал нашу жизнь, но Чуму это совсем не устраивает, дергается от меня, как от прокаженного и с каждым днем барьер между нами все больше растет. А когда ее отправили в мажорский пансионат на место вернувшейся Селивановой, я почувствовал, что меня предали.

У меня и так был дикий стресс, а Васька кинула меня в тотальный игнор. Не пиши, не звони, не трогай. Даже не пришла ко мне в больницу, когда я слег после очередной драки за территорию. Я не нахожу себе места. Одно дело потерять девчонку, это не беда, на ее место придет другая, но Чума не просто девчонка, она- друг, она- семья, а в последнее время, она ведет себя со мной, как с посторонним. Я не понимаю, что ей еще надо? В этом году нам придется отсюда уходить, а кому, как ни ей знать, что в стае жить намного проще. Возможно, у нас нет друг к другу сильных романтических чувств, но как они появятся, если мы не попробуем? В хрень, типа любви с первого взгляда и бабочек в животе, я не верю. Я верю в уважение, в понимание, в общие интересы, а мы с ней схавали столько всякого дерьма, что просто обязаны пожениться. Потому что свои своих не бросают. А я даже не знаю, что происходит в ее жизни, потому что больше она меня в нее не пускает. Вдруг ее обижают в этом проклятом пансионате или ее домогается какой-нибудь наглый тип.

Как только выхожу из больницы, сразу решаю к ней наведаться. Не хочет разговаривать со мной по телефону, придется разговаривать лично. Подхожу к железному забору, задираю голову вверх и смотрю на горящие окна, в одном из них должна быть Чума. Громко свищу и начинаю ее звать, спустя пол минуты в одном из окон на втором этаже появляется знакомая, растрепанная макушка. Ну здравствуй, предательница!

Закуриваю последнюю сигарету и взволнованно расхаживаю из стороны в сторону. Через пару минут она появляется на улице, ее силуэт быстрым темпом движется на меня и мне до одури хочется с ней поругаться.

– Ну привет, Чума, - говорю хрипло.

– Привет, - отвечает в полголоса, рассматривает мои новые ссадины и отводит глаза.

– Что с твоим телефоном?
– я жутко злюсь на ее игнор.

– Некогда болтать, много уроков…

– Как ты?

– Неплохо, - так и не хочет на меня смотреть, наверняка, счастлива, что нас разделяет забор.

– Тебя никто не обижает?

– Нет.

– Ты говори, если что.

– Хорошо.

Вот и приплыли. Гляжу на нее и совсем не узнаю. Лицо точно такое же, как прежде, но в нем нет ни тепла, ни радости, словно я чужак.

– Ты совсем чужая стала, Васька… - я не скрываю своего разочарования.

– Я не чужая, просто мне не нравится твое повышенное внимание, я много раз тебе об этом говорила.

– Мы все равно будем вместе.

– Нет, не будем, - начинает пятиться назад.

– Почему?

– Да потому что я не люблю тебя, Денис!
– в ее голосе много тревоги, - И сейчас ты все портишь! Нашу дружбу портишь! Наше голодное, несчастное детство, все мои хорошие о тебе воспоминания! Я так не могу! Я не хочу чтобы ты меня трогал, не хочу слушать твои намеки! Если ты не остановишься, я продолжу от тебя бежать!

Мне грустно и больно. Ну какая дура! Я же не прошу тебя о любви! Мне просто нужен рядом человек, которому можно доверять. Мы и так никому не нужны, у нас никого нет. Мне до жути обидно. Васька снова приближается к забору, и опускает свои ладони поверх моих, сжимающих холодную решетку.

– Либо будем просто друзьями, либо не будем друг другу никем, - говорит почти шепотом.

– Мы не сможем быть друг другу никем…

– Тогда будь мне просто другом. Мне очень нужен друг! За тобой и так все девчонки бегают, выбирай любую, в одиночестве ты точно не останешься.

– Я не переживаю за то, что останусь в одиночестве, Васька. Я переживаю за то, что если рядом с тобой буду не я, тебя обязательно кто-нибудь обидит.

– Пф!
– она расслабляется и смеется, - Пока всех обижаю только я!

– Молодец, Чума! Моя школа!
– ну конец-то она смотрит на меня с теплотой, как раньше.

– Отмудохала тут одну блондинку, - Васька победно вскидывает брови, - И еще пару раз врезала одному воображале!

– Приставал?
– я тут же напрягаюсь.

– Ну так, - Чумакова мнется, - В легкой степени. Но я нагрела его на деньги!