Нищий, вор
Шрифт:
— А не может этот человек подождать пару недель?
— Он и так уже слишком долго ждет.
— А кто это?
— Это человек, из-за которого я так плохо сплю. Я каждую ночь вижу его во сне. Мне снится, что я всаживаю в него нож — снова и снова, а он не падает, стоит и смеется мне в лицо… Когда я просыпаюсь, у меня в ушах все еще звучит его смех.
— Ты узнаешь его? Я имею в виду — узнаешь во сне?
Уэсли медленно кивнул.
— Это человек, убивший моего отца.
Уэсли произнес
— Что же ты собираешься делать, когда его найдешь?
Уэсли глубоко перевел дух.
— Рано или поздно все равно придется кому-нибудь об этом сказать, так почему бы не тебе. Я собираюсь его убить.
— О господи!
Они сидели молча и смотрели на море.
— И как ты собираешься это осуществить? — наконец спросил Билли.
— Не знаю, — пожал плечами Уэсли. — Придет время, тогда и решу. Может быть, ножом.
— А пистолет у тебя есть?
— Нет.
— А у него может быть?
— Вполне.
— Значит, тебя убьют.
— Постараюсь, чтобы этого не случилось, — мрачно сказал Уэсли.
— Ну а если тебе удастся его прикончить, тебя тут же начнет разыскивать полиция, ты это понимаешь?
— Допустим.
— В лучшем случае отделаешься двадцатью годами. Тебе так хочется сесть в тюрьму?
— Нет.
— И все же ты хочешь поехать в Канн и сделать это?
— Да.
— Послушай, Уэсли, — сказал Билли, — я не допущу, чтобы ты очертя голову шел на смерть. Я тебе помогу.
— Как?
— Прежде всего у меня в Париже спрятан пистолет с глушителем.
— Он может пригодиться, — согласился Уэсли.
— Я мог бы помочь тебе составить план… убийства. — Билли споткнулся на этом слове. — Я все же прошел солдатскую подготовку и знаю, как обращаться с оружием. Потом, я гораздо лучше тебя говорю по-французски. Я тебе сейчас кое-что скажу, о чем ты не должен говорить ни одной живой душе: когда я был в армии, я вступил в террористическую группу в Брюсселе…
— Ты? — недоверчиво переспросил Уэсли.
— Да, я. И участвовал во взрыве испанского туристического агентства в Амстердаме. Я умею собирать бомбы. Лучшего помощника в этом деле тебе не найти! Мы вот что сделаем: пока ты будешь добираться до Сен-Тропеза, я съезжу в Париж, возьму пистолет и встречусь с тобой либо в Сен-Тропезе, либо в Канне. Ну как, согласен?
Уэсли задумчиво поглядел на Билли.
— А ты не обманешь?
— Ты что? — обиделся Билли. — Никогда в жизни. А что, собственно, ты теряешь? Через несколько дней я приеду. Привезу пистолет. И достаточно патронов, чтобы ты смог попрактиковаться. Это похоже на обман?
— Пожалуй, нет. Ладно. Сообщи, где ты остановишься в Париже, и я тебе позвоню и скажу, где меня найти.
— Хорошо бы выпить,
— Да, пожалуй, — согласился Уэсли.
На следующий день они вместе доехали до Нима, где Билли должен был повернуть на север, к Парижу. Поставив машину на обочину в тени тополя. Билли молча сидел за рулем; Уэсли вытащил рюкзак и закинул его на спину. Они договорились, что Билли телеграфирует ему до востребования в Сен-Тропез и сообщит, в какой гостинице в Париже он остановился.
— Ну, пока, — сказал Уэсли, — смотри в оба.
— И ты тоже, — ответил Билли. — Ты без меня ничего не выкинешь?
— Нет. Обещаю. — Они пожали друг другу руки. — Я буду скучать без тенниса.
— Помни, что во французских тюрьмах в теннис не играют.
— Буду помнить, — сказал Уэсли и сделал шаг назад.
Билли включил мотор, помахал рукой, и автомобиль выкатился на дорогу. В зеркале заднего обзора видна была высокая худощавая фигура, зашагавшая в направлении Канна.
В Париже Билли снял номер в гостинице на Левом берегу и сразу же заказал разговор с Америкой. Услышав голос Рудольфа, Билли сказал:
— Дядя Рудольф, это Билли Эббот. Я в Париже в гостинице «Аламбер». Мне срочно нужна ваша помощь. С Уэсли может произойти нечто ужасное… и со мной тоже, если… — Он замолчал.
— Если что, Билли?
— Если мы кое во что не вмешаемся. Это не телефонный разговор.
— Завтра я буду в Париже.
— Слава богу! — сказал Билли. — Это самое приятное, что я мог услышать.
Он устало лег на кровать и через минуту уже крепко спал.
9
— А теперь, Билли, — сказал Рудольф, когда они свернули на автостраду, ведущую из аэропорта в Париж, — объясни мне, в чем дело.
— Дело в Уэсли, — сказал Билли, осторожно ведя машину. Шел дождь, и огни вечернего потока машин отражались на мокрой поверхности дороги. — Он сейчас на юге Франции, разыскивает убийцу.
Рудольф сдвинул шляпу на затылок и провел рукой по лбу, словно прогоняя боль.
— Откуда ты знаешь? — глухим голосом спросил он.
— Он сам рассказал. Мы подружились в Испании. Мы жили в одном номере. Когда он спал, можно было подумать, что он лежит в одиночном окопе, а вокруг все ближе и ближе рвутся снаряды. Я понял: парня что-то гложет. В конце концов я спросил его, и он мне все рассказал.
— Ты считаешь, он говорил серьезно?
— Конечно, серьезно. Он не из тех, кто шутит. Он даже в теннис играет так, что смотреть жутко. Я таких никогда еще не встречал, даже среди бывалых мужчин.