Нить в прошлое
Шрифт:
— А вы не такие? — спросил Такасима Сюхан.
Он больше двух других соответствовал образу и духу самурая-воина. Санька это почувствовал через его матрицу. Сделав мысленный запрос в земной интернет, он, к своему удивлению, нашёл эти имена. Но Токасима Сюхан, как и Сакума Кунитада должны были находиться под обвинением и под домашним арестом. Как понял Санька зи их преклонение перед западным оружием и техникой. Токасима убеждал самураев начать использовать современное огнестрельное оружие, а Сакума убеждал правительство развивать науку и технику, беря, как образец, западные достижения.
И вот они здесь. Странно… Видимо, сёгунат посчитал
— У нас иные цели. Мы, как и Япония — самодостаточны. У нас есть острова, где есть уголь, рыба и лес. У нас есть плодородные земли. У нам есть металлы и, главное, у нас есть умные люди.
— И какая это цель?
Санька улыбнулся.
— Не дать британцам, французам и американцам здесь распоясаться и навязывать свою волю. Здесь есть те, кто имеет собственное мнение и готов его защищать с оружием в руках.
— Вы убили всех голландцев? — спросил Токасима.
— Всех до одного, — кивнул головой Александр.
— И не взяли их товар, а могли бы…
— Мы не разбойники. Мы воины.
— В вас течёт кровь самурая, — сказал Токасима и склонился перед Санькой в поклоне.
— Вполне возможно, — согласился Александр. — Я родился на берегу Японского моря.
Гости переглянулись, потом перевели взгляды на Александра и, словно по команде, поклонились.
— Спасибо! Король Уссури, первый из европейцев, кто назвал наше море Японским, — сказал губернатор Нагасаки Такадай Кохый. Чаще все писали — Корейское, или Восточное.
— Выпьете со мной чаю? — спросил Александр.
— Мы не смеем, уважаемый король у нас не принято пить чай с Микадо других государств. Это привилегия сёгуна.
— Ну, что ж, мы на вашей земле. Я уважаю традиции чужих домов, если нахожусь в гостях. И хотел бы лично выразить извинение за бомбардировку Эдо. Мои военные выбрали самые мало населённые участки побережья. Но иначе я бы не достиг нужного мне и Японии результата. Наше дальнейшее сотрудничество убедит Сёгуна в нашей лояльности. У нас говорят: «по делам узнаешь и друзей, и врагов».
— Достопочтимый король Уссури христианин? — спросил Токасима.
— Нет, достопочтимый король Уссури имеет свой «путь», — улыбнувшись одними губами, сказал Александр.
— Китайский До[1]? — расширил глаза Токасима.
— Нет. Мой «до» больше похож на ваш «путь богов»[2], но я не хотел бы с вами его обсуждать. Это мой путь и он ведёт к солнцу. У вас это богиня «Аматерасу». И на моём государственном флаге солнце с лучами.
Санька показал на стоящее в углу белое знамя с изображённым на нём солнцем и расширяющимися лучами.
Все трое гостей разом поклонились флагу.
— Разрешите поблагодарить вас, король Уссури, за приём, — проговорил губернатор Токасима. — Мы вынуждены просить вас разрешить удалиться.
— Благодарю и вас за ваш визит. Передайте Сёгуну Токугаве мои искренние пожелания долгой жизни, выздоровления и пожелание личной встречи. Думаю, нам есть, что обсудить. Хотя бы — участие в войне против Британцев, которые почему-то называют себя «великими».
Трое гостей так и вышли пятясь и постоянно кланяясь, забыв, что тема осмотра техники, была оставлена на потом.
Как правильно предполагал Санька, все три его гостя написали отчёты об услышанном и увиденном, и оправили их разными курьерами. Сёгун Токугава самолично прочитал сообщения
Они рассказывали о каком-то страшном проливе и мысе «Горн», где постоянно бушуют ураганы и который пройти очень даже не просто. Зачем Американцами рисковать, отправляясь в дальний путь. Какая такая жизненная необходимость толкнёт правительство американского президента на то, чтобы подвергнуть эскадру риску? Ради торговли с Японией? Где та Америка и где Япония? Какая может быть торговля между странами, находящимися на разных концах света. Торгуют с соседями. Хотя и голландцы рассказывают, что тоже добираются к Китаю несколько месяцев.
Токугава не понимал логики европейцев. А вот логика правителя Уссурийского королевства ему понятна. И Токугава был бы не прочь унизить англичан. Но у Такугавы практически отсутствовал военный флот. А участвовать в войне на правах подносящего стрелы, Токугава не хотел. Говорили ему, что грядёт пушечная эра. Токасима и говорил… Но Такугаву убедили, что сражаться таким оружием — не по-самурайски. И он, Такугава, заключил Токасима сначала в крепость, а потом под домашний арест.
И правильно он сделал, что сейчас вызволил обоих специалистов по европейской культуре. Токасима — истинный самурай — давно предупреждал его что европейцы сильнее могут легко разрушить Японию. Сакума — тоже предупреждал, что европейцы сильно продвинулись в науке и технике. Он даже сделал электрический телеграф, который помог бы держать связь между островами, не посылая гонцов, а по проводам. За это его едва не казнили. И вот теперь Токугава сам видел, оружием какой разрушительной силы могут владеть враги Японии.
Токугава понимал, что этот Уссурийский Микадо снизошёл до разговора с низшими не просто так. Ему надо было донести свои мысли до него, до Тукугавы. Таким оружием, каким оснащены корабли Уссурийского Микадо, можно было бы разрушить любой город и любые крепости. Токугава самолично наблюдал за «дружескими» кораблями, а потом прошёлся по пепелищу разрушенных портовых сооружений.
Он видел трупы японцев, которым не повезло попасть под обстрел. Их было немного, но они были. Не выжил никто на территории порта. Так же, как не осталось и ни одного неразрушенного здания. Токугава читал отчёты о бомбардировках англичанами Китайских портов в сорок первом году. Он тогда не поверил, что англичане победили в войне с Китаем. Китай очень большой и у него очень много людей. Но Китай проиграл какой-то, находящейся за тридевять земель, Британии. У флота которой здесь даже нет базы снабжения.
— А оружие Уссурийского Микадо гораздо мощнее, — думал Токугава. — И он слаб, если не захотел подчинить Японию. Стоило только разрушить несколько городов и Япония бы отдала не только маленький островок в Нагасаки, но и всё Нагасаки. А может быть и весь остров Кюсю. И эту слабость врага, пытающегося показаться другом, надо попытаться использовать. Хотя, его слабость может оказаться ловушкой.
Сёгун снова пробежал глазами по иероглифам.
— За десять дней отсыпал, увеличив остров на триста пятьдесят футов в одну сторону, и продолжает насыпать его в другие стороны, — прочитал он. — Триста пятьдесят футов за десять дней — это очень много. Уже прошло двадцать. Значит ещё столько же? Так он ещё одно Нагасаки в бухте построит.