Ниже нуля
Шрифт:
академических красных флажков в твоём постоянном послужном
списке.
Я задумалась об этом на минуту. Кто бы мог подумать, что то, что я
была маленьким дерьмом первые полтора десятка лет своей жизни, приведет к долгосрочным последствиям? Только не я. — Ладно.
Отлично. Давайте сделаем тридцать пять лучших.
Как оказалось, мне это не понадобилось. Меня приняли в
потрясающую школу (барабанная дробь, пожалуйста)... одну школу из
двадцати лучших. Настоящий победитель,
неправильно подали моё заявление, потеряли половину моих
стенограмм, то ли у всей приемной комиссии случился мозговой
пердеж, в результате которого она на время забыла, как должен
выглядеть перспективный студент. Я внесла депозит и примерно через
сорок пять секунд после получения письма сообщила в
Технологический институт Джорджии, что буду поступать.
Никаких шагов назад.
Поэтому я переехала в Атланту и выложилась по полной. Я выбрала
специальности и специализации, которые, как я знала, NASA захочет
увидеть в резюме. Я прошла федеральную стажировку. Я училась
достаточно усердно, чтобы сдать тесты, занималась полевой работой, подавала документы в аспирантуру, писала диссертацию. Когда я
оглядываюсь назад на последние десять лет, школа, работа и учеба -
это почти всё, что выделяется, за исключением знакомства с Сэди и
Марой и того, что я с неохотой наблюдаю, как они занимают место в
моём сердце. Боже, они занимают так много места.
— Как будто космос - это вся твоя личность, - сказала мне девушка, с которой я случайно спала в течение большей части второго курса
бакалавриата. Это случилось после того, как я объяснила, что нет, спасибо, я не заинтересована в том, чтобы пойти выпить кофе и
встретиться с её друзьями из-за лекции о Калпане Чавле, которую я
планировала посетить. — У тебя есть другие интересы? - спросила
она. Я быстро ответила ей: — Нет, - помахала рукой на прощание и не
слишком удивилась, когда на следующей неделе она не ответила на
моё предложение встретиться. В конце концов, я явно не могла дать ей
то, что она хотела.
— Неужели тебе этого достаточно? Просто заниматься со мной
сексом, когда тебе этого хочется, и игнорировать меня всё остальное
время? - спросил парень, с которым я спала во время последнего
семестра обучения в аспирантуре. — Ты просто кажешься... Я не знаю.
Крайне эмоционально недоступной. - Я думаю, может быть, он был
прав, потому что прошел едва ли год, а я не могу вспомнить его лицо.
Ровно через десять лет после того, как Брайан МакДональд
неправильно описал мои глаза, я подала заявление на должность в
NASA. Я прошла собеседование, затем получила предложение
работе, и вот я здесь. Но в отличие от других новых сотрудников, у
меня нет ощущения, что мы с Марсом всегда были предназначены
друг для друга. Не было никаких гарантий, никаких невидимых нитей
судьбы, связывающих меня с этой работой, и я уверена, что пробилась
сюда с помощью грубой силы, но разве это имеет значение?
Нет. Ни капельки.
Поэтому я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Алексис. На этот
раз её ожерелье NASA, её футболка, её татуировка - они вызывают у
меня искреннюю улыбку. Это было долгое путешествие сюда. Место
назначения никогда не было определенным, но я прибыла, и я
нехарактерно, искренне, удовлетворенно счастлива. — Чувствую себя
как дома, - говорю я, и то, как она восторженно кивает, отзывается
глубоко в моей груди.
Когда-то в истории у каждого участника программы исследования
Марса тоже был свой первый день в NASA. Они стояли на том самом
месте, где сейчас стою я. Предоставили свои банковские данные для
прямого депозита, сделали нелестную фотографию для бейджа, пожали руки представителям отдела кадров. Жаловались на погоду в
Хьюстоне, покупали ужасный кофе в кафетерии, закатывали глаза на
посетителей, занимающихся туристическими делами, позволяли
ракете Сатурн-5 захватить дух. Каждый участник программы освоения
Марса делал это, как и я.
Я вхожу в конференц-зал, где с нами будет беседовать какая-то
крутая шишка из NASA, любуюсь видом из окна на Космический
центр Джонсона и остатки объектов, которые когда-то были запущены
к звездам, и чувствую, что каждый сантиметр этого места волнует, завораживает, электризует, опьяняет.
Идеально.
Затем я поворачиваюсь. И, конечно же, обнаруживаю того, кого
меньше всего хотела увидеть.
Глава 2
Кампус Калтеха, Пасадена, Калифорния
Пять лет, шесть месяцев назад
Я заканчиваю первый семестр аспирантуры, когда впервые встречаю
Иэна Флойда, и виной тому Хелена Хардинг.
Доктор Хардинг - это много чего: наставник моей подруги Мары по
защите докторской диссертации; один из самых известных ученых-экологов XXI века; в целом ворчливая личность; и, наконец, но не в
последнюю очередь, мой профессор по проектированию водных
ресурсов.
Честно говоря, это совершенно дерьмовый предмет: обязательный, не имеющий отношения к моим академическим, профессиональным