Нижние Земли

Чупрасов Владислав

Риккерт – что было совсем на него не похоже – держался за спиной отца и молчал, цепляясь за его руку.

– Вот, – немного растерянно сказал Бернар в ответ на всеобщий безмолвный вопрос. – Прискакал утром. Сказал, что никуда не уйдет больше.

Марк даже сел в честь такого события. Задумчиво почесывая затылок – душ он с утра принять хотя и успел, но стоило все-таки хотя бы расчесаться, а не оставлять волосы высыхать как им заблагорассудится, – он спросил:

– А... – и тут же осекся.

–

Она сказала, что сегодня уезжает, – пробубнил Риккерт из-за спины Бернара. – А я не хочу. А меня никто не спрашивает.

Марк вздохнул, поднялся, обошел Бернара и присел рядом с Риккертом на корточки.

– Не она, – мягко сказал он. – А твоя мама.

Риккерт громко и отчетливо засопел.

– Ладно, – не настаивая, сказал Марк.

Бернар переминался с ноги на ногу и откровенно не знал, куда девать руки. Риккерт цеплялся за его толстовку с отчаянием утопающего.

– Никуда я не поеду! – мрачно заявил он.

Марк поглядел на Бернара снизу вверх.

– Не поедешь, конечно, – с точно такой же интонацией ответил Бернар. – Я с Эрикой поговорил уже, пока ты в ванне прятался.

– Я не прятался! – запротестовал Риккерт, от возмущения даже выпустивший край толстовки Бернара. – Я зубы чистил!

– В общем, не суть, – не очень понятно сказал Бернар. – Но есть проблема.

– В клуб я сам пойду, – Риккерт снова засопел. – Я уже не маленький.

– Ага, да, – Марк покивал. – Ты пойдешь сам в клуб. А на улице тебя остановит дядя полицейский из Первого децерната. И поинтересуется, почему молодой человек твоего возраста в такое неспокойное время бродит по улицам в одиночку.

– А я от него убегу, – уже не так уверенно сказал Риккерт.

Марк всем лицом выразил свое отношение к такому вопиющему нарушению закона.

Риккерт потух.

– Сегодня я тебя сам отведу, – безапелляционно сказал Марк, поднимаясь. – А дальше уже разберемся. Найдем тебе няню, еще кого там. В общем, все будет... – он запнулся. – Нормально будет, да.

Марк пожалел о своем обещании почти сразу же – но слово есть слово, особенно данное ребенку.

– Я уже не ребенок, – мрачно сказал Риккерт, когда они припарковались возле современного здания с огромными окнами.

– Конечно, – согласился Марк и, перегнувшись через него, зарылся в бардачок.

В ворохе бумажек (какие-то из них, наверное, были отчетами, но это не точно), смятых пластиковых стаканчиков (в одном из них Марк обнаружил начатую упаковку презервативов и быстро сунул все обратно и поглубже на дно бардачка) и проводов (кажется, в этом клубке была и потерянная самим Марком несколько дней назад зарядка для телефона, но и в этом он не был уверен) он нашел пакетик арахиса и вручил его Риккерту.

– Поэтому я предлагаю тебе

арахис, а не леденец, – очень серьезно сказал Марк. – Как уже не ребенку.

Риккерт закатил глаза и вылез из машины.

Арахис он предусмотрительно сунул в карман джинсов.

Здание клуба внутри оказалось прохладным, гулким и более просторным, чем выглядело снаружи. Марк оглядывался по сторонам и еле успевал за Риккертом, который шел вперед с мрачной целеустремленностью.

– Круто у вас тут! – высказался Марк наконец.

Риккерт дернул плечом.

– Это не самый крутой клуб, где я бывал, – снисходительно сообщил он. – Дома... – он запнулся и поправился с неожиданным ожесточением: – Во Фламандии клуб был круче.

Марк нагнал его и зашагал рядом, не делая попыток взять за руку, но безмолвно показывая, что очень внимательно слушает.

– Там и город побольше, чем тут, – Риккерт остановился у одной из дверей, кивком показал Марку на пластиковые скамейки возле стены. – Поэтому Эрика и хочет уехать.

Не став на этот раз поправлять Риккерта, Марк послушно уселся на скамью.

– У тебя есть сорок пять минут, – понимающе хмыкнув, сказал Риккерт и скрылся в аудитории.

Эти сорок пять минут Марк провел весело и с пользой. Настолько весело и с такой пользой, что Риккерту далеко не сразу удалось его разбудить: пришлось почти свалить Марка со скамьи на пол, чтобы добиться от него чего-то более вразумительного, чем «у меня выходной».

– В холле есть автомат с напитками, – сочувственно сказал Риккерт, глядя, как Марк трясет головой и пытается разлепить глаза.

Марк взял себе баночку кофе, Риккерту – газировку, и они вдвоем уселись уже снаружи, у фонтана в небольшом скверике, отделяющем вход в здание от парковки.

– Как прошло? – спросил Марк, открывая кофе.

Риккерт повел плечом.

– Детский мат поставил, – с плохо скрываемым торжеством в голосе сказал он. – Мастер считает, что мне уже пора на разряд.

– А ты что?

Риккерт пожал плечами и ничего не ответил.

– У тебя большие успехи, – не найдя, что еще сказать, похвалил его Марк.

Риккерт фыркнул.

– Тут играть особо не с кем. И соревнований почти нет. В соседний город только ехать, но ради меня одного никто не будет заниматься организацией.

– Это так мастер твой говорит? – недоверчиво спросил Марк.

– Нет, – коротко ответил Риккерт и опять замолчал.

Какое-то время они сидели, глядя на струйки воды и попивая свои напитки.

– Марк, – вдруг сказал Риккерт. – А ты в детстве участвовал в каких-нибудь соревнованиях?

– Не довелось, – Марк вздохнул и постучал баночкой о зубы. – У оборотней детство, ну, немного другое.