Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю
Шрифт:
– О, синьора Роберта, это очень приятно! – смутился капитан.
Солнце, наконец, окончательно скрылось за горизонтом. Его лучи словно утонули в темноте воды. И над морскими просторами засверкал млечный путь. Ветер, надувавший паруса, при солнце казавшийся теплым, вдруг моментально превратился в холодный. Стало просто холодно, и мы покинули палубу, укрывшись в своей теплой каюте. Виктор закрыл иллюминаторы, и каюта погрузилась в уютную тишину, даже шум разрезаемой волны куда-то исчез.
Я никогда раньше не спала на кораблях, тем более на таких маленьких и идущих ночью под парусом. Мне казалось,
Спала я крепко и ничто не могло меня разбудить. Я не слышала, как глубокой ночью, около четырех утра, яхта, достигнув намеченной цели, остановилась, бросив якорь у острова Липари, самого большого из всех семи островов. Я не слышала, как капитан тихонько постучался к нам и разбудил Виктора. Как тот встал и, поцеловав меня нежно в шею, оделся и вышел на палубу. Как они, любуясь очередным извержением на Стромболи, разговаривали о причинах столь неожиданного путешествия. Все это я не слышала, но обо всем этом или почти обо всем, мне утром рассказал сам Виктор.
– Да…, а ты спала крепко и не слышала, ничего не видела, - заключил Виктор, наливая мне и себе крепкого кофе из серебряного кофейника.
– Ошибаешься, дорогой! Я видела чудесные сны, уверяю тебя не менее интересные, чем явь, о которой ты только что мне поведал, - я наклонилась к нему и поцеловала его в щеку.
– Тебя не укачивает на яхте? – спросил он.
– Нет. Видимо пока не было сильного шторма. А может у меня в крови морские путешествия.
– Ну, тогда ты не расстроишься, узнав, что мы скоро снимаемся с якоря и плывем дальше?
– А куда?
– Пока проплывем мимо всех островов, потом, возможно, обогнем Сицилию. Что будет затем, я не знаю, посмотрим. Может, пойдем в Грецию, а возможно на Канары. Решим позже!
Пока мы завтракали, капитан отдал команду сниматься с якоря. В кают-компании слышались его четкие отрывочные фразы на немецком языке. Затем я почувствовала вибрацию дизеля, и судно плавно дало задний ход, буквально через мгновение оно приостановилось, чтобы вновь начать движение, но теперь уже вперед. Миновав все преграды в виде с десятка стоящих на якорях маленьких суденышек, «бегущая» подняла паруса. Поймав попутный ветер, она немного накренилась на правый борт, и побежала к следующему острову.
Мы вышли на палубу. Солнце заливало своим светом этот прекрасный мир суровых скал, поросших деревьями и кустарниками, черного песка и лазурного моря, переходящего на глубине в чернильные цвета. Свежий ветер, наполненный миллионами маленьких морских капель, обдувал наши еще нежные сухопутные лица. Легкие с наслаждением вдыхали воздух морской стихии.
– Спасибо! – сказала я, прижавшись к Виктору.
– За что? – не понял он.
– За все! За то, что ты есть…
Он, стоя сзади, обнял меня и прижал к своей груди. К восторгу от стремительного бега по волнам прибавилось счастье любви. Я услышала, как к нам подошел Пауль. Он передал управление своему помощнику и тот превосходно вел корабль мимо острова, огибая его и скал, возникающих то там, то тут.
– Жаль, что вы вчера не встали посмотреть
– Это все Виктор! Он меня не разбудил!
– Ему было жалко вас будить.
– Но мы ведь еще увидим этот «маяк»?
– Конечно! Но сегодня только днем. А при извержении Стромболи красив ночью. Именно из-за ночного вида его прозвали «маяком»!
– О! Тогда я не прощу Виктора!
– Простите его, пожалуйста! Я обещаю, что мы обязательно пройдем мимо Стромболи ночью!
– Ловлю вас на слове, капитан!
– Слово!
День превосходно начался и так же хорошо прошел. Мы проплыли мимо всех островов Эолова архипелага. Стромболи не извергался, а только дымил. Все равно это было впечатляющее зрелище. Большую часть дня мы провели на палубе. Матросы принесли ведерко с шампанским и, распивая его, мы любовались красотами моей страны. Я никогда за всю свою жизнь не была здесь. В детстве родители возили меня на Сардинию. Я помню, что мне понравилось, но вот сказать, что там я наблюдала такие же живописные виды, не могу. Может потому, что я была тогда совсем девочкой? Трудно сказать почему.
В три часа по полудню мы пообедали, правда, в кают-компании. С нами обедал и капитан. Он всю трапезу рассказывал об истории Липарских островов. Оказывается, большинство из них не так давно стали обитаемыми. Еще совсем недавно на них останавливались только пираты. Именно к этим берегам пристал корабль гомеровского Одиссея. Греческий герой встретил здесь бога ветров Эола и целый год провел за бесконечными трапезами и неспешными беседами с Эолом и его многочисленным семейством. Бог ветров, желая облегчить путешественникам дорогу к родным берегам, подарил большой мешок со штормовыми ветрами, с условием - не открывать его. Но Одиссей уступил настойчивым требованиям спутников. Мешок развязали. Бури и ураганы, вырвавшись на волю, унесли героя далеко от дома…
После обеда, часов в пять «бегущая» остановила свой бег. Капитан бросил якорь у острова Аликуди. Он представляет собой потухший вулкан, выросший из недр моря. Ни бухт, ни живописных скал рядом с ним нет. Стояла сильная жара и Виктор попросил капитана сделать остановку для купания. Мы сбросили с себя парусиновые одежды, надели купальники и стали прыгать в море прямо с яхты. Матросы с завистью смотрели на нас, но Пауль был строгим капитаном.
Накупавшись и обсохнув, мы облачились в уже привычную форму. Судно снялось с якоря, и продолжило свой бег. Мы стали огибать Сицилию против часовой стрелки. Пауль сказал, что не хочет идти через Мессинский пролив. Там узко и много судов.
Вечером после ужина мы наблюдали, как багровое солнце ныряло в море. Чудесный финал, для сказочного дня.
ГЛАВА 24.
Нам нельзя оставаться на одном месте.
– О, Мадонна! – воскликнула я, прочитав небольшую статью в «Il Fatto Quotidiano». Я отложила газету в сторону и посмотрела на Виктора. Казалось, он пил кофе и был невозмутим. Мы продолжали плыть по бескрайнему водному простору. Сицилия осталась позади. Рано утром она скрылась за кормой, а по левому борту в утренней дымке едва виднелся берег Калабрии.