Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю
Шрифт:
– Как думаете, Роберта, о чем они спорят? – тихонько спросил меня капитан.
– Вы тоже подумали, что это спор? – шепнула я ему. – Мне кажется, что ваш новый гость жаждет риска и желает остаться на судне.
– Хм… Мне тоже так показалось… Что ж это благородно! – буркнул себе в бороду капитан.
Наконец, они о чем-то договорились. Виктор посмотрел на Пауля, затем на меня.
– Да, вы правы, Стас убеждал меня, что ему необходимо остаться с нами.
– Но ведь ему ничего не грозит! Почему бы и нет! – сказала я.
– Да потому, что нам нельзя находиться вместе. Мы должны быть всегда разделены. Если
– Что за принцип такой? – спросила я, услышав его впервые.
– В Советском Союзе всей ядерной мощью управляли, прежде всего, люди, но их подстраховывала электроника. Она сканировала состояние всех командных пунктов. И если после нанесения ядерного удара ни один из КП не подавал признаков жизни, то электроника сама должна была отдать команду на запуск оставшихся ракет. Знаешь, как в кино, хозяин уже мертв, но возмездие неминуемо, рука мертвого нажимает на кнопку пуска.
– И что, это не сказки?! – не поверила я.
– Нет.
– О, боже! Так вы тоже были готовы совершить такое?
– Да, «они» должны знать, что убийство одного из нас не означает исчезновение угрозы в целом.
– Понятно… Понятна твоя позиция! А что говорит твой друг? Почему он остается?
– Он считает, что сейчас мы находимся в безопасности. Нас ищут, но пока не знают где мы. Мы находимся в движении, и они не смогут нанести удар по движущейся цели. И, в конце концов, он всегда сможет воспользоваться перемещателем.
– Я думаю, он просто хочет остаться с нами? Ему приятно твое общество и он соскучился по тебе, - высказала я свое предположение.
– Возможно, ты права… - пожал плечами Виктор. И все-таки не стоит ему оставаться…
Получив одобрение, капитан немного изменил курс и «бегущая» помчалась правее прежнего курса, на маленький островок, находящийся приблизительно в одном дне перехода от нас. Так сказал капитан. Нового пассажира разместили в свободной каюте. Ему так же, как и нам выдали форму, и он стал походить на настоящего члена экипажа. К вечеру тучи растянуло и появилось солнце. Оно повисло справа и немного сзади от нас. Ветерок окреп и подул по курсу, отчего Пауль повеселел.
– Сам бог нам помогает! При таком ветре на острове мы будем завтра к полудню.
«Бегущая» резала волны, которые равными кусками ложились справа и слева от форштевня. Паруса надулись, словно туго набитые подушки в доме моей бабушки. А канаты, натянутые контрабасными струнами, издавали такие же грубые звуки. Капитан стоял на мостике и курил трубку. Я украдкой смотрела на него и восхищалась его мужественным видом. Мне казалось, что пираты южных морей непременно были похожи на Пауля. Ему не хватало только перевязанного глаза, треуголки на голове, подзорной трубы и огромной золотой серьги в ухе.
Ужин прошел скучно. Капитан быстро перекусил и убежал на мостик. Стас молчал, явно о чем-то размышляя. Виктор тоже погрузился в себя.
– Вы не поссорились? – спросила я.
– Нет. Мы обдумываем создавшееся положение.
– И что надумали?
– Пока толком ничего, но все вводные поступающие в мозг, не радуют. Положение наше остается очень тяжелым.
– Ну, будем надеяться, что не все так мрачно
Ночь прошла спокойно. Легли мы рано. Уже через час после ужина все разошлись по каютам. Капитан оставил на вахте своего помощника, Стас закрылся в своей каюте, а мы с Виктором – в своей. Яхта неслась на всех парусах, отчего чувствовался небольшой крен на левый борт. Но он не помешал нам быстро уснуть. Я прижалась к любимому человеку, он обнял меня и, закрыв глаза, моментально уснула. Мне ничего не снилось, не тревожили никакие мысли. Я была уверена, что все в этом мире прекрасно и ничего нам не угрожает.
Остров показался на следующий день, как и прогнозировал капитан, часов в одиннадцать. Позавтракав втроем, мы вышли на палубу. На мостике стоял сам капитан, он поприветствовал нас и, больше не обращая внимания, уставился в горизонт. Мы уселись в шезлонги, выставляемые на палубе дежурным матросом каждое утро. Я укрылась теплым пледом, воздух был прохладен, дул крепкий ветер, а солнце еще не успело нагреть воздух, остывший после пасмурного дня и ночи. Стас грыз яблоко, взятое им из кают-компании, и смотрел на остров. Виктор, усевшийся в кресло, через минуту встал и подошел к своему другу.
– Так, мы договорились, Стас? – спросил его Виктор на двух языках.
– Си! – сказал тот на моем родном языке, видимо для того, чтобы я поняла без перевода.
– А о чем вы договорились? – поинтересовалась я.
– После того, как мы покинем остров, Стас вернется к себе.
– А! Понятно.
– Ты его уговорил-таки!?
– Да, но он не очень возражал. Утро вечера мудренее, - так говорят русские.
Остров стремительно увеличивался в размере, приближаясь со скоростью почти двадцать узлов. Такую скорость определил Виктор. Мы все немного нервничали, хотя внешне это ни в чем не выражалось. Посмотрев на мужчин, я, если бы не знала Виктора, сказала, что он и его друг просто любуются красотами средиземного моря и греческими островами, что они спокойны и ленивы. Но это было обманчивое впечатление. Я чувствовала, что все нервы мужчин натянуты, словно струны рояля. Малейшее усилие, и они рванут все разом.
По мере приближения к острову суровел и капитан. Я не видела на его лице и тени былой улыбки. Глаза внимательно вглядывались в горизонт, пытаясь увидеть малейшие детали обстановки. Судов в единственной оборудованной бухте острова я не заметила. Лишь пара лодок, привязанных к причалу, подпрыгивала на небольшой волне. «Бегущая» сбросила с себя все паруса и плавно стала входить в пространство бухты. Капитан, четко отдававший приказы матросом, как только яхта коснулась причала, облегченно выдохнул.
Мы встали со своих мест, подошли к правому борту, и каждый из нас обвел взглядом остров. Он представлял собой выжженный клочок суши, малопригодный для жизни. Скорее всего, на нем не было никаких источников пресной воды. Сухая трава, какие-то непонятные кусты, голые камни и ни одного зеленого деревца. На небольшом выступе скалы, свисавшей над бухтой, белел маленький домик с синими ставнями и крышей, покрытой рыжей черепицей. От него к причалу извивалась тропинка, по которой к нам на встречу торопливо спускался сухенький старичок. Его голова, как и его дом, была белой, а тело, выглядывающее из-под одежды, чернело вечным загаром. Он радостно махал нам рукой, приветствуя редких гостей.