Ночь Бармаглота
Шрифт:
Пит встал.
— «Бармаглот» из «Алисы в Зазеркалье», — сказал он. — Вы, док, мне его не один, а все сто раз цитировали. Я, чёрт подери, сам его уже чуть не выучил. Но мне пора, док. Спасибо за выпивку.
— Ладно, Пит, но не забывай одну вещь.
— Что такое?
И я произнёс:
О, бойся Бармаглота, сын! Он— Эй, док! — позвал меня Смайли из-за телефона, и я вспомнил, как слышал, что тот прозвонил минуту назад. — Тебя к телефону, док, — крикнул Смайли и засмеялся так, словно это было самое забавное, что случилось за долгое время.
Я встал и направился к телефону, по дороге пожелав Питу спокойной ночи.
Я поднял трубку, сказал «Алло» и получил такой же ответ. Затем там сказали: «Док?», а я ответил: «Да».
Тогда там сказали:
— Говорит Клайд Эндрюс, док. — Его голос звучал довольно спокойно. — Это убийство.
Пит, должно быть, уже в дверях; именно это пришло мне на ум первым делом.
— Секундочку, Клайд, — сказал я и, зажав рукой трубку, завопил: — Эй, Пит!
Тот уже стоял в дверях, но повернулся.
— Не уходи, — крикнул я ему через весь бар. — Срочный материал про убийство. Надо переделывать!
Я ощутил, как в баре Смайли внезапно повисла тишина. Разговор между двумя другими посетителями оборвался на полуслове, и оба повернулись ко мне. Пит, от дверей, повернулся ко мне. Смайли, с бутылкой в руке, повернулся ко мне и даже не улыбался. Собственно говоря, как только я опять отвернулся к телефону, бутылка выскользнула из рук Смайли и рухнула на пол с таким шумом, что я подпрыгнул и быстро зажал рукой рот, не давая выпрыгнуть из него сердцу. Бутылка, разбившаяся о пол, на какой-то миг прозвучала револьверным выстрелом.
Я подождал, пока не ощутил, что снова могу говорить, а затем убрал руку от микрофона трубки и спокойно — или почти спокойно — сказал:
— Хорошо, Клайд, продолжай.
Глава вторая
Спросил я: «Старый, старый дед,
Чем ты живёшь? На что?»
Но проскочил его ответ
Как пыль сквозь решето.
— Ты же уже сдал номер в печать, док? — произнёс голос Клайда. — Должен был, потому что я пытался звонить сперва в редакцию, а там кто-то мне сказал, что раз тебя нет, ты у Смайли, но это значило, что ты уже…
— Всё в порядке, — сказал я. — Продолжай.
— Я знаю, док, это натуральное убийство — просить тебя изменить статью, когда ты уже почти подготовил газету и ушёл, но, понимаешь, та распродажа, которую мы хотели устроить во вторник, она отменилась. Ты ещё можешь грохнуть статью? Иначе многие прочитают об этом, придут во вторник в церковь и расстроятся.
— Конечно, Клайд, — сказал я. — Займусь этим.
Я повесил трубку. Я вернулся и сел обратно за столик. Я плеснул себе виски, а когда вернулся Пит,
Он спросил меня, кто звонил, и я рассказал.
Смайли и те два посетителя всё ещё пялились на меня, но я помалкивал, пока Смайли не позвал:
— Что случилось, док? Разве ты не говорил что-то про убийство?
— Я просто пошутил, Смайли, — сказал я. Он засмеялся.
Мы с Питом допили виски, и он сказал:
— Я знал, что-то будет неладно, раз мы так рано закончили. Теперь у нас опять на первой полосе дыра в девять дюймов. Что мы туда засунем?
— Будь я проклят, если знаю, — ответил я. — Но чёрт с ним со всем на сегодня. Зайду, когда ты займёшься этим утром, и что-нибудь придумаем.
— Это сейчас вы так говорите, док, — сказал Пит. — Но если вы не зайдёте ровно в восемь, что мне делать с той дырой в странице?
— Твоё неверие меня ужасает, Пит. Если я сказал, что зайду утром, то зайду. Возможно.
— А если нет?
Я вздохнул.
— Делай что хочешь.
Я знал, что, если я не зайду, Пит как-нибудь всё поправит. Перетащит что-нибудь с задней полосы, а её засыплет наполнителем или рекламой. Выйдет паршиво, потому что у нас уже есть один рекламный блок и чертовски много наполнителя; ну, тех заметочек, которые сообщают, сколько футов доски в секвойе и каковы современные темпы производства кефали в долине Евфрата. В малых дозах смотрится отлично, но когда насыпаешь целую колонку…
Пит сказал, что лучше он пойдёт, и на сей раз так и сделал. Я не без враждебности посмотрел, как он уходит. Пит Кори — хороший печатник, и я плачу ему почти столько, сколько беру сам. Возимся мы примерно одинаково по времени, но это мне нужно беспокоиться, если вдруг есть о чём, а так почти всегда и бывает.
Другие посетители Смайли ушли почти вслед за Питом, и я не хотел сидеть один за столиком, так что перебрался к бару.
— Смайли, — сказал я, — не хочешь купить газету?
— Хм-м? — И он засмеялся. — Шутишь, док. Её же напечатают не раньше полудня, а?
— Нет, — ответил я. — Лучше ждать всю будущую неделю. Следи за этим, Смайли. Но я имел в виду не это.
— Хм-м? О, ты имеешь в виду, хочу ли я купить твою газету. Вряд ли, док. Не думаю, что буду хорош в этом деле. Не выходит почему-то хорошо писать. Слушай, ты же говорил мне как-то, что Клайд Эндрюс хотел её у тебя купить. Почему бы не продать ему, раз ты хочешь её продать?
— Кто, чёрт возьми, сказал, что я хочу продать её? — спросил я. — Я просто спросил, не хочешь ли ты её купить.
Смайли выглядел озадаченным.
— Никогда не поймёшь, — сказал он, — серьёзен ты, док, или нет. Серьёзно, ты действительно хочешь продать её?
Хотел бы я это сам знать. Я медленно проговорил:
— Не знаю, Смайли. Прямо сейчас меня это чертовски искушает. Думаю, меня не тянет уйти, в основном, потому, что сперва мне хочется сделать один хороший выпуск. Просто один хороший выпуск за двадцать три года.
— Если ты продашь её, то что будешь делать?
— Полагаю, Смайли, я проведу остаток своих дней, не редактируя газету.