Ночь Бармаглота
Шрифт:
— Нет. Мы верим, что это Доджсон. Сколь много вам о нём известно, доктор?
— Он родился в тысяча восемьсот тридцать втором, — сказал я, — и умер незадолго до окончания столетия, в девяносто восьмом или девятом. Это был оксфордский дон, математик. Он написал несколько математических трактатов. Он любил и сочинял акростихи и другие загадки и задачи. Он так и не женился, но обожал детей, и лучшие его книги созданы для них. По крайней мере, он думал, что пишет только для детей; в действительности, «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье», будучи очень привлекательны для детей, литература взрослая — и великая. Мне продолжать?
— Вне всякого сомнения.
— Он также был способен создать и создал
6
Роман-эпопея, вышедший в 1893 году; нравоучительная сказка о пересечениях реальных людей с живущими в волшебной стране феями, последнее произведение Льюиса Кэрролла, которое он сам считал своей главной книгой.
7
Раннее стихотворение Льюиса Кэрролла, написанное в 1855 году и сатирически изображающее судебный процесс. Цитируется в переводе А. Москотельникова.
— Конечно, ему следовало остановиться на этом, а не добавлять полтора-два десятка дурных терцетов. Но «мошек мраморный мирок» великолепен.
Тот кивнул.
— Выпьем за это.
Мы выпили за это.
— Продолжайте, — сказал он.
— Нет, — сказал я. — Я только что осознал, что легко могу делать это часами. Могу процитировать каждую строчку стихов в книгах об Алисе и большую часть «Охоты на Снарка». Но я надеюсь и предполагаю, что вы пришли сюда не для того, чтобы слушать мою лекцию о Льюисе Кэрролле. Мои сведения о нём довольно подробны, но вполне ортодоксальны. Полагаю, что ваши не таковы, и хотел бы услышать их.
Я наполнил наши стаканы.
— Вполне верно, доктор, — медленно кивнул он. — Должен сказать, наши сведения в высшей степени неортодоксальны. Думаю, ваши образование и склад ума позволят их постичь и поверить в них, увидев доказательства. Более ординарному уму они показались бы чистой фантазией.
С каждой минутой всё лучше и лучше.
— Только не останавливайтесь, — сказал я.
— Очень хорошо. Но, прежде чем продолжить, должен предупредить вас, доктор, кое-о-чём. Эти сведения также чрезвычайно опасны. Я говорю не легкомысленно и не метафорически. Я имею в виду, что они представляют серьёзную, смертельную опасность.
— Это, — сказал я, — чудесно.
Он сидел там, играл со своим стаканом, в котором плескалась всё ещё третья порция, и не смотрел на меня. Я изучал его лицо. Интересное лицо. Тот длинный, тонкий, заострённый нос, настолько несочетавшийся с его телосложением, что его можно было бы принять за нос подлинного Сирано де Бержерака [8] . И теперь, в ярком свете, я мог заметить глубокие морщинки вокруг его мясистого рта. Поначалу я предположил бы, что ему тридцать лет, а не сорок, как он утверждал; теперь, изучив
8
Французский писатель и философ Сирано де Бержерак (1619–1655), по легенде, обладал чрезвычайно длинным и крупным носом. Это послужило основой сюжета пьесы Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак (1897), не имеющей под собой историко-биографической основы.
Но сейчас он не смеялся. Он выглядел смертельно серьёзным — и совсем не выглядел безумным. Но произнёс нечто, звучавшее безумно. Он сказал:
— Доктор, вам никогда не приходило в голову, что фантазии Льюиса Кэрролла — вовсе не фантазии?
— Вы имеете в виду, — спросил я, — что фантазия часто ближе к фундаментальной истине, чем так называемая реалистическая литература?
— Нет. Я имею в виду, что они буквально, действительно истинны. Что это вовсе не вымысел, что они нечто сообщают.
Я уставился на него.
— Если вы так полагаете, тогда кем или чем, по-вашему, был Льюис Кэрролл?
Он слабо улыбнулся, совсем невесёлой улыбкой.
— Если вы действительно хотите знать и не боитесь, — сказал он, — сегодня вечером сможете узнать. Будет собрание, недалеко отсюда. Придёте?
— Могу я быть откровенным?
— Естественно.
— Думаю, это безумно, — сказал я, — но только попробуйте меня удержать.
— Несмотря на то, что существует опасность?
Конечно, я пойду, опасно это или нет. Но, возможно, его настойчивые предупреждения можно использовать, чтобы вытянуть из него еще что-нибудь. Поэтому я сказал:
— Могу я спросить, какого рода эта опасность?
Он как будто поколебался, а затем извлёк бумажник и вынул из его внутреннего отделения газетную вырезку примерно на три абзаца и протянул мне.
Я прочёл её и узнал шрифт и набор; вырезка была из «Бриджпортского Аргуса». И я вспомнил, что читал это пару недель назад. Я подумывал вырезать её на обмен, но затем решил этого не делать несмотря на то, что заголовок заинтересовал меня. Он гласил:
Фактов было мало, и они были просты. Человек по имени Колин Хоукс, живший отшельником неподалёку от Бриджпорта, был найден мёртвым на лесной тропе. Горло мужчины было разорвано, и, по мнению полиции, на него напала большая и злобная собака. Но репортёр, написавший статью, допускал возможность, что раны мог нанести волк, или даже пантера либо леопард, сбежавшие из цирка или зоопарка.
Я снова сложил вырезку и вернул её Смиту. Конечно, это ничего не значило. Такие истории легко найти, если поискать. Человек по имени Чарльз Форт [9] нашёл их тысячи и поместил в четыре написанные им книги, стоявшие у меня на полках.
9
Чарльз Форт (1874–1932) — американский публицист, составитель справочников по сенсациям и непознанному, считается основателем уфологии.
Конкретно эта была менее загадочна, чем большинство из них. Собственно говорят, тут вовсе не было никакой подлинной тайны; несомненно, убийство совершила некая злобная собака.
И всё же что-то покалывало у меня в затылке.
Конечно, это был заголовок, а не статья. Забавно, что может сделать с вами слово «неизвестный» и вызванные им мысли. Если бы статья была озаглавлена «Человек убит злобной собакой», или львом, или крокодилом, или любым другим определённым существом, каким бы злобным и опасным оно ни было, в этом не было бы ничего пугающего.