Ночь без алиби
Шрифт:
– На рукаве коричневое пятно. Похоже на кровь, и она наверняка моя. Установить это по группе крови не так сложно.
В глазах брата мелькнул страх, лоб прорезали морщины.
– Ну чего тебе взбрело? Я все объясню.
– Хорошо, давай присядем.
– Прямо сейчас?
– Конечно. Или хочешь, чтобы я дал тебе время придумать отговорки?
Фриц тяжело плюхнулся на свою кровать. Я поставил стул посреди комнаты и присел на краешек, готовый вскочить в любую секунду.
– Собственно, ничего тут нет особенного. Просто хотелось напоследок объясниться с Улой: ведь ты-то вернулся.
– И для этого надо было вламываться в дом?
– Дверь была не заперта.
– Врешь!
– Нет, в самом деле не заперта. Ну, я подумал, что Ула где-нибудь неподалеку, и решил обождать. А тут ты с ней идешь. То есть я узнал, что это ты, по голосу. Ну а дальше сам знаешь.
Как хотел бы я поверить ему. Да, в личных делах, которые требовали некоторой деликатности, он зачастую вел себя неуклюже. Мало того что в таких делах для него третий был лишним - даже вторая пара глаз, случалось, стесняла его. И все-таки он врал, ибо удар дубинки обрушился на мою голову раньше.
– Это я могу понять, - сказал я, - но тогда зачем же ты огрел меня палкой сзади, когда я стоял еще на крыльце?
Фриц, разинув рот, уставился на меня. Как хорошо знал я это его выражение безмолвного удивления. Оно было убедительнее самых красноречивых заверений и клятв. В прежние годы всегда подтверждалось, что Фриц действительно не принимал участия в каких-либо проказах, если только при допросе выражение его лица делалось таким же дурацким, как сейчас. Актерских способностей у него никогда не замечалось.
– Я… я тебя огрел?..
– Он запнулся и вытаращил глаза.
Нет, он в самом деле не ударил меня, он даже не знал об этом. Черт возьми! Опять рушатся мои версии. А может, и вправду они с Яшке…
– Ты договорился с Яшке!
– С Яшке?
Снова обалделое выражение лица: удивление, растерянность, недоумение, а теперь вдобавок и испуг.
– Он был во дворе примерно в то же время.
– Кто?
– Человек, который трахнул меня дубинкой по черепу.
– Чертовщина какая-то, Вальтер. Конечно, свинство с моей стороны, но ты же меня знаешь. Мне от Улы больше ничего не надо, правда. Будьте счастливы. Я об этом и хотел ей сказать, ну и… извиниться за то, что соврал тогда. Конечно, я мог сделать это днем. Но ты ведь знаешь наших, деревенских. Они не упустят случая почесать языки. А я не выношу, когда обо мне треплются.
Неужели у меня ум помутился? Ошибка, вранье, опять ошибка, а в промежутках крупицы правды. Я беспомощно барахтался между небом, которое издевательски начертало мне столь прямехонькую линию от взломщика к убийце, и землей, на которой стоял мой брат и самыми банальными доводами разбивал в пух и прах мои, казалось бы, неопровержимые аргументы.
Фриц вскочил с кровати и встряхнул меня за плечи. Глаза его смотрели умоляюще.
– Вальтер, я больше не вынесу, эта история меня с ума сведет. Забудь ты все, ведь с Яшке уже покончено!
Он был прав. Яшке арестован. Каким-то случайным ветром его занесло на мадеровский двор всего несколькими минутами после Фрица. Но как доказать вину Яшке? Что, если я опять ошибся? Все радужные картины будущего, которые
Нет, невозможно. С Яшке дело проще, там есть мотивы и улики. Да, работа криминалиста не так легка, как мне казалось. Тут надо пробираться через лабиринт всевозможных версий. Может, лучше довериться старшему лейтенанту Вюнше или прокурору? Но тогда Фрицу не миновать допроса. Не годится. Новая версия, не успев развиться, тут же лопнула. Да и в действиях брата я не усматривал ничего преступного. Он и без того здорово переживал.
Я поднялся и пошел в свою комнату. Куртка полетела к хозяину. Глаза Фрица радостно сверкнули. Он поймал на лету куртку, сунул ее под мышку и выбежал из комнаты.
Спускался я вниз подавленный. Собственно, ведь все выяснилось. Отчего меня все-таки что-то гложет?
Обед прошел в молчании. Жареный гусь, картошка, красная капуста, компот из персиков - все мне показалось безвкусным. Мать хорошо готовила, но сейчас я каждый кусок глотал через силу, словно ел студенистое, жирное мясо без соли и перца. Наконец тарелка опустела. Равномерное отцовское сопение нагоняло сон.
Что же делать?
Поговорить с отцом или прежде посоветоваться с Улой? Нет, ее беспокоить не надо, сильные люди сами должны со всем справляться. Только слабаки бегут с каждой мелкой заботой к соседу, чтобы взвалить ее на чужие плечи, даже если у того и своей ноши хватает. Ах, до чего же легко причислять себя к сильным духом; гораздо труднее соответственно поступать.
Я мысленно перебрал свои поступки за последние полгода. Все ли они были правильны? Нет, теперь я кое в чем поступил бы иначе. Вот, например, мое поведение после смерти Мадера: на первых же допросах я не говорил правду, потому что не доверял следователю, думал, что он отыскивает только уличающие меня факты. Если бы я с самого начала больше доверял ему…
Или взять мой побег после суда. Приключение с этой Ингрид. Мой частный розыск теперь, после освобождения. Наверняка меня отговорили бы или посоветовали что-нибудь получше… Но сделанного не вернешь… и отвечать за последствия своих ошибок придется мне…
Я прошел в соседнюю с кухней комнату и уселся там, чтобы без лишних глаз спокойно обдумать все. Конечно, каждый волен решать и поступать по-своему, но ведь можно найти гораздо лучшее решение, если ты руководствуешься не только собственным опытом. Человек, действующий в содружестве с другими, сильнее действующего в одиночку…
Фриц ушел, мать принаряжалась, чтоб пойти в гости на день рождения своей крестницы. Отец после праздничного обеда, наверно, как всегда, уляжется спать. Наконец-то я останусь один.
Но сегодня отец, как нарочно, сел в кресло возле своего шкафчика и не двигался с места. Время от времени он поглядывал на меня, словно желая узнать, долго ли я еще собираюсь оставаться в комнате. Мне надоело молчать и тоже подглядывать за ним. Я уже решил было идти к Уле, по тут отец рывком поднял голову.
– Вот что я тебе советую: брось-ка играть в полицию. Если хочешь остаться в деревне, дай людям покой, перебирайся к Мадерше и назови мне сумму выдела.
– Он глубоко вздохнул.