Ночь, которая никогда не наступит

Потоцкая Мария

Я не сразу поняла, как это антиправительственно прозвучало. Будто бы я на камеру засомневалась в чистоте намерений вампиров, устроивших эту игру и сделавших отдельный канал, на котором можно посмотреть куда больше, чем покажет даже самое низкорейтинговое телевидение. С другой стороны я сделала очевидные выводы в этой ситуации, и мои чудовищные слушатели должны были это понять.

Рене не усомнился в истинности моих суждений и встал с кровати.

– Вставайте, нам нужно отобрать пистолет у поехавшего бизнесмена. Если мы, конечно, не хотим пустить все на самотёк и подождать пока он перестреляет всех, а мы без особых усилий выиграем шоу.

Его последняя

фраза была шуткой, но в целом он говорил очень доброжелательно. Я представила, что если бы Дебби пришлось призывать нас к бою, она могла бы сказать те же слова, только куда грубее и громче. Что бы придумал Винсент, мне было сложно представить.

– Может, без меня управитесь?
– промычала Дебби в подушку. Винсент же, наоборот, бодро вскочил с кровати.

– Ни в коем случае не вставай с постели! Я обязательно умру, чтобы твоя жизнь невыразимо изменилась, и ты прибывала в гнетущей бездне боли и вины за смерть своего младшего брата до окончания дней своих, - Винсент говорил слегка эйфорически, лицо его было воодушевлённым, будто бы его обрадовало присутствие Генриха.

– Вот ублюдок, - сказала Дебби и тоже поднялась с кровати.

Они собрались, Рене взял из своего чемодана веревку, и мы пошли в сторону кухни. Недалеко от неё в гамаке сидела Нина. Но она не была расслабленной, как требовало её местоположение. Её и без того бледные руки побелели от того, как она цеплялась за сетку.

– Лучше не ходите туда, - сказала она, - он всё ещё ест.

Конечно, мы пошли внутрь. Рядом с ними мне перестало быть страшно, однако слова Нины прозвучали жутко, и мне захотелось, чтобы она ошибалась.

Моё желание сбылось. На столе была пустая тарелка с размазанным по ней джемом, а Генрих стоял у раковины и мыл наши кружки. Он насвистывал какую-то мелодию, будто бы снимался в старой рекламе.

Они не стали задумываться о чести бойца и молча напали на него втроём. У Генриха действительно не отобрали пистолет, и через несколько минут он уже оказался в руках у Дебби, в то время, как Рене и Винсент связывали Генриха.

– Давайте-давайте, вперед, - повторял Генрих.

– Оставим его здесь, - сказала Дебби, когда руки Генриха были связаны.

– Это же кухня, как же мы будем есть?
– спросила я, не сразу осознав всю циничность своей фразы. Будто бы Генрих стал неприятной вещицей, которую лучше держать на балконе.

– Действительно. Отведем на улицу и привяжем к дереву.

Оказалось, что другие жильцы попрятались по домам и следили за нами через окна, потому что, когда мы вывели Генриха, каждый вышел из своего дома.

– Жалость, конечно же! Привязывайте, это только повысит мой рейтинг, а ваши, к сведению, понизит. Представьте себе, наивный зритель увидит, как вы привязываете своего лидера к дереву на улице, совершенно не имея на то причины. Вы уже смотрели вчерашний выпуск? Вы видели, что Бригитта получила травму во время игры и больше не может продолжать участвовать в шоу?

Вот, значит, что они сказали. Интересно, а не задастся ли вопросом телезритель, что нам всем тогда лучше получить травмы, чтобы не продолжать участие в шоу. Наверное, и на это есть свой ответ у организаторов!

– Чем бессмысленнее наше действие будет казаться для зрителя, тем больше значения оно будет приобретать в его глазах. Свержение лидера, власть - народу!

За общей болтовней Винсента контекст терялся. Сегодня мы могли говорить особенно революционные фразы, оставаясь практически незамеченными. Я смотрела, как они привязывают Генриха к дереву веревками, вспоминая, как он убил Бригитту. Нам понадобилось

меньше недели, чтобы превратиться в одичавших детей на искусственном острове, устроивших охоту друг на друга. То, что мы делали с Генрихом, казалось мне правильным, не только потому, что тем самым мы обезопасили себя, а ещё потому, что он должен был страдать. Я не чувствовала раскаяния при разговоре с ним, и раз он не может познать его ментально, то познает физически. Однако, это приближало нас самих к чудовищам.

– Он будет привязан стоя? Нужно установить надзор за ним, чтобы поить его и следить за его состоянием, пока его, наконец, не заберут, - предложила я.

– Если мы будет помогать ему, он не пройдет путь очищения, - сказал Винсент.

Я поняла, что он имел в виду то же самое, о чем думала я. Однако употребление словосочетания «помогать ему», было излишним. Как мы можем помогать ему в ситуации, когда сами заточили?

– Пусть сдохнет без воды. Мы повесим его иссохший труп на столб, чтобы нас боялась чужая команда и остерегались злые духи, - сказала Дебби. Я не стала с ними спорить, решив для себя, что все-таки принесу Генриху воды. Я хотела, чтобы он страдал, но я не была готова брать ответственность за его смерть. Всегда хочется, чтобы плохой человек получил по заслугам, но при условии, что ты сам остаешься в стороне от исполнения наказания. У меня промелькнула ужасная постыдная мысль, что на самом деле я просто рассказала своим друзьям об опасности, и не мои руки связывали его. Я, в общем-то, ни при чем. Но наблюдение - это тоже соучастие.

Я заметила, что Бен держит в руках камень. У Бена было много пирсинга, на голове ирокез, а в кармане кастет. Наверняка, раньше он бил витрины магазинов или фары машин. Ему хотелось кинуть камень в Генриха, так бы он подтвердил свой бунтарский статус самому себе, но Бен, повертев его немного в руках, бросил себе под ноги.

Я боролась с любопытством и осознанием неправильности происходящего, не зная, уйти мне или остаться посмотреть, что будет дальше. Выбор мне помог сделать телефонный звонок от папы. Я отошла в сторону, потому что среди игроков образовался обоюдный этикет, что никто никому не мешает вести личные разговоры, так же как никто не тревожит других своими телефонными драмами.

– Папа, я соскучилась по нормальному общению, мы видимся лишь урывками. И по маме тоже, - сразу сказала я, чтобы не забыть и не застесняться произнести это в конце разговора.

– Детка, и я соскучился! Скоро это закончится, и все будет как прежде.

Папин голос звучал необычайно весело. Я даже подумала, а не пьян ли он, но это было маловероятно.

– Тебе уже сообщили новость? Ты пойдешь к королеве вместо Бригитты! Мы сделали это, ты молодец. Я уверен, ты понравишься королеве. Ты же попробуешь ей понравиться, правда?

Моё сердце забилось быстро, а мое тело застыло, словно меня окатили ледяной водой. Будто бы мне одновременно сказали плохую новость и ещё в этот момент оскорбили. Ваша собака умерла, а ещё вы туповатая и, в целом, никчемная.

– То есть, я пойду к королеве?

– Бригитта на игре получила травму. Упала в канаву и подвернула ногу, как ей сначала показалось. Когда она осталась после игры, она все-таки решила показать ногу врачам. Оказывается, там была рана, в которую попала земля, и голень вся распухла. Её повезли в больницу, там выяснилось, что все куда хуже, чем казалось на первый взгляд, и она какое-то время там пролежит. Следующим после неё был Генрих, но он отказался, обменяв свой приз на то, чтобы увидеться с мамой. А на третьем месте была ты!