Ночь падающих звезд. Три женщины
Шрифт:
— Поезжай, — проговорил он тихо. — Я абсолютно спокоен, хотя и выгляжу плохо. И все же… post nubila Phoebus.
Этим он успокаивал самого себя: после дождя выглядывает солнце.
Дуня жила на Моцартштрассе. Маленький домик выглядел приветливо. Цветы под и за незашторенными окнами. Вдоль фасада сплошное стекло — ее ателье. Здесь она, делала наброски, разрисовывала свой фарфор.
Тео выскочил из машины совсем не по-профессорски. Он промчался по маленькому
— Ха, — послышался чей-то голос. — Не трезвоньте! Дамы все равно нет дома.
Под раскидистой яблоней в праздной позе возлежал молодой человек. Он зевнул, потянулся, но даже не потрудился подняться.
Тогда подошла Амелия и взглянула на дремлющего парня.
— Вы кто, садовник?
— Племянник. Лусиан Вольперт.
Наконец-то он поднялся и развернулся к ним. Боже, как он выглядел! С конским хвостиком на затылке, трехдневной щетиной и в кожаном блузоне. Голос хриплый. Возможно, из-за простуды.
— Лусиан? — Тео оставался невозмутимым. Он протянул юноше руку. — Я — Теобальд Фукс, жених вашей тети.
— Профессор Фукс, — уточнила Амелия. — Я его дочь.
— Отлично. — Лусиан принялся обниматься. — Значит, вы новые родственники.
Он даже полез целоваться — сначала с Тео, новым дядей, потом с Амелией, которую вообще не хотел выпускать из объятий.
— Все, довольно. — Амелия высвободилась из его рук и тут же перешла на «ты», поскольку он был ненамного старше ее. — Куда девалась твоя тетушка?
— Понятия не имею. Я приехал из Берлина. Она хотела опустить ключ в почтовый ящик, но там ничего нет — ни записки, ни ключа. А что вы здесь делаете?
Тео рассказал ему о внезапном исчезновении Дуни.
— Вчера вечером позвонила, сегодня к обеду должна была приехать, и все — никаких следов.
Сосед напротив наблюдал за ними из окна. Он также ничего не знал и не заметил ничего подозрительного.
— Вчера приходили люди с телевидения…
— Я знаю, — прервал Тео. — А сегодня?…
Сосед моргнул, обрадовавшись возможности сообщить последние новости.
— Сегодня рано утром я видел, как она выводила машину из гаража. Я решил, что она выходит замуж.
— Только через три дня, — внес ясность Тео. — И за меня.
На соседа, спокойного, неторопливого шваба, это, казалось, не произвело никакого впечатления. Он лишь произнес:
— Тогда желаю успеха в поиске невесты! Потом рассмеялся, как будто находил ситуацию забавной, и добавил: — Она не первая, кто боится замужества!
Подошла женщина, державшая в руках корзину с овощами, откуда свисали зеленые хвосты лука-порея, грациозно покачивавшиеся при каждом ее движении. Женщина прислушалась к разговору и заметила:
—
— С каким господином? — спросил Тео.
Женщина пожала плечами.
— Да постарше вас!
Тео затаил дыхание, боясь, что женщина начнет его рассматривать, а потом заявит: «Как раз таким, как вы», но она смотрела мимо него на Лусиана.
— Господин был чем-то взволнован. Они уехали на машине фрау профессора.
— А мужчина, он тоже приехал на машине? — поинтересовалась Амелия. — И если да, то где она стоит?
— Господин приехал на такси, — пояснила женщина. — А больше я ничего не видела. У меня нет времени, как у других. — Она бросила выразительный взгляд на соседа в окне. — Я не могу с утра до вечера глазеть по сторонам.
— Ну что, папа, — спросила Амелия, — у тебя уже есть ключ к разгадке?
— Да, — ответил Тео. — Но он хранится у Хели.
— Вот дерьмо, — вступил в разговор Лусиан из Берлина. — И что мы здесь делаем — я и моя гитара?
Амелии этот тип показался потрясающим, и она пригласила его поехать с ними в Ламмвайлер.
— Ты не против, папа?
Он был не против. По нему, так пусть вся компания отправится вместе с ними, если только это поможет отыскать Дуню.
Они погрузили скромную поклажу Лусиана — всего лишь дорожную сумку, больше у него ничего не было с собой. Он бережно взял в руки свою гитару, и они уселись в челн Амелии.
Назад в Ламмвайлер.
Тео, в дурном настроении, сидел на заднем сиденье, не желая вступать в разговор. Его одолевали заботы.
Рядом с Амелией вместе со своей гитарой восседал Лусиан, сын старшего брата Дуни. Тому, еще в юные годы, опостылела Вена, он женился на берлинке и переехал к ней, затем пресытился и Берлином и отправился в Австралию, где ему понравилось. Он занимался ремонтом автомобилей, что являлось источником его скромного существования. А вот Лусиан, его единственный сын, вернулся в Берлин и занялся музыкой. И кабаре. «Лусиан и его театр одного актера». Тип сильной и мускулистой личности в джинсах.
— Так как там насчет твоей тети? — осведомилась Амелия. — Вы часто видитесь?
— Очень редко. Она интересуется моими песнями так же, как я ее фарфором.
— Для чего же ты тогда приехал на ее свадьбу?
— Я ее единственный близкий человек, во всяком случае, единственный, кто живет поблизости. Мое присутствие доставит и ей, и мне удовольствие. В наши холодные времена следует держаться друг друга.
— Не такие уж они и холодные, — заметила Амелия. — Любовь согревает их.
— Любовь! — презрительно засопел Лусиан. — Нет ничего более проходящего. Огонь воспламеняется и гаснет.