Ночь с незнакомцем
Шрифт:
— Неплохо, — ответил другой мужской голос, который, как показалось Эшли, она уже слышала на одной из встреч. — Конечно, кое-кто, может, справился бы лучше, но, учитывая, кто она и откуда родом, все могло быть гораздо хуже.
— Что я могу сказать? Она не та женщина, которую я бы выбрал для Мэтью в качестве его спутницы, тем более — в качестве жены сенатора. Эшли увеличивает нам число голосов разве что своей милой застенчивой улыбкой. Но что сделано, то сделано. Придется Мэтью довольствоваться тем, что есть.
Слышать о себе такое было неприятно. Но, с другой стороны, когда те, кто подслушивает, узнают о себе что-нибудь хорошее?
— По-моему, Джинджер помогла ей с макияжем, — продолжил другой мужчина. — Не вульгарно и не броско. Вот только платье… Оно, конечно, шикарное, но смотрелось бы лучше на более зрелой женщине.
— Да уж. О чем только думал Мэтью? Ей ведь, кажется, только двадцать четыре? Пресса уничтожит ее.
Эшли поняла, что больше не намерена терпеть это, даже если в глубине души сама знает, что Мэтью нужна другая женщина. Но уж если они хотят высказать о ней все, что думают, это можно сделать и лично.
— Мне двадцать три, а не двадцать четыре, — ясным голосом произнесла она, сделав несколько шагов к мужчинам. — Но я думала, что люди, на которых возложена обязанность проведения предвыборной кампании, должны лучше кого бы то ни было владеть информацией подобного рода. Однако спасибо за лишний год. Будем считать, что он добавил мне уверенности в себе и опыта, который не помешает даже бухгалтеру, с отличием окончившему Чарлстонский колледж.
— Черт, — негромко выругался Брент. — Мы ничего не имели в виду. Приношу свои извинения.
— Извинения приняты. — К чему ей лишние враги? Эшли нужно было всего лишь, чтобы мужчины проявили к ней немного уважения и не обсуждали ее за ее же спиной. И уж тем более не так сильно сокрушались, насколько она неподходящая жена для Мэтью. — Но я позволю себе цитату: «Не судите, да не судимы будете».
— Намек понят, — сказал Брент и, понизив голос, продолжил: — Вы, конечно, уже это слышали, но я хочу повторить специально для вас. Я давно занимаюсь политикой, поэтому с полной уверенностью могу утверждать: вы нам не подходите. Мартин Стюарт — серьезный соперник, а ваша помочь Мэтью ничтожно мала.
Прежде чем Эшли успела ответить, подошел Мэтью.
— Вот ты где. Я уж подумал, что тебя перехватил какой-нибудь репортер. — Он протянул ей бокал. — С лаймом, как ты и просила.
— Спасибо. — Кисловатый вкус напитка отлично забивал горечь во рту.
— Все хорошо? — переводя взгляд с нее на Брента, спросил Мэтью.
— Да, — ответила Эшли, не желая скандала между Мэтью и его помощником. — Брент только что обсуждал со мной, чем я могу тебе помочь в ходе предвыборной кампании.
— От тебя ничего не требуется, кроме как оставаться самой собой, — сказал
Эшли была рада слышать эти слова, но ведь она действительно ничем ему не помогла, разве что, приняв его предложение — и то не сразу, — направила сплетни в другое, менее скандальное русло.
— Я беспокоюсь за вас обоих, — заявил Брент.
— Просто делай свою работу, — не глядя на помощника, бросил Мэтью. — Обсудим это у меня в кабинете.
— Ты — босс.
Брент вместе с другим мужчиной попрощались и удалились.
Мэтью наблюдал за ними сузившимися глазами, затем повернулся к Эшли:
— Он чем-то расстроил тебя?
— Нет. Правда, все хорошо.
Мэтью коснулся ее щеки большим пальцем и понизил голос:
— Ты выглядишь усталой. У тебя тени под глазами.
— Умеешь же ты подбодрить.
— Уставшая, но прекрасная. — Он взял стакан из ее рук и поставил на ближайший столик. — Поехали.
— Ты не можешь уйти сейчас. — Эшли обвела взглядом палубу, на которой все еще танцевали нары. — Это твой вечер.
— Поэтому я могу уйти тогда, когда захочу. Пароход стоит у причала. Некоторые гости уже ушли. К тому же если каждый раз оставаться на каком-либо мероприятии до последнего, когда от алкоголя некоторые уже перестают соображать, это для политика однажды может плохо кончиться, особенно если хотя бы один репортер сохранит трезвую голову.
— Ну, если так, тогда нам лучше уйти до того, как миссис Гамильтон-Рейс решит повесить свой бюстгальтер вместо флага.
Мэтью закашлялся от смеха.
— Эшли!
— Горжусь, что смогла тебя рассмешить.
— Должен признать, ты отлично со всем справляешься, Эшли Карсон. — Мэтью легонько куснул ее за мочку уха. — Мне хотелось бы тебя как-нибудь отблагодарить.
Его слова родили в ней дрожь предвкушения. Может быть, как жена она ему и не подходит, но сегодня ночью у нее есть шанс превратить этот прекрасный день в незабываемый.
И она свой шанс не упустит.
Идя с Эшли вдоль побережья к своему дому, Мэтью задавался вопросом, не слишком ли явно он намекнул на то, что не против продолжения романа? Что, если она без колебаний исчезнет из его жизни, как только надобность в притворстве отпадет, а он окажется к этому не готов?
Но обнимать и целовать Эшли на людях, а потом лежать всю ночь без сна, сгорая от страсти, — это ему здорово мешало. Он предложил эту прогулку босиком, чтобы остудить кровь и хоть немного укоротить ночь, которая, без сомнений, снова обещала быть длинной. Если только Эшли не захочет провести ее с ним…
Эшли брела рядом. Ветер развевал ее шаль. Кремовое платье с блестящими золотыми нитями на лифе обтягивало грудь. Она остановилась и приподняла подол. Распущенные волосы упали ей на лицо.