Ночь в Новом Орлеане
Шрифт:
– Это еще почему?!
– Стоит тебе прикоснуться к дверной ручке, как день начнется заново.
– Пойдет заново.
– Да. Я говорю это тебе в который раз и уже устал. Ничего, следующего тебя я ударю. Может тогда возьмется за ум.
– И как же долго длится этот разговор.
– Не знаю, но кажется, целую вечность. Дней, собственно и не существует. Время лишь иллюзия, которую вполне можно видоизменить и даже программировать. Дни – это лишь твоё мышление. Они существуют только тогда, когда ты позволяешь им существовать. Но преодолев мыслительную концепцию, можно получить полный контроль над пространством. Иными словами, ты создаешь новую концепцию, а значит и новую логику, новую реальность.
– Раз так… –
– Ты меня убиваешь! – простонал он.
– А такое возможно.
– Нет, конечно же, но имея дело с тобой, можно забыть о законах физики.
– Да, скорее всего, я просто не имею другого выхода, как принять предложение. Так давай же закончим, ой, то есть, скрепим наш договор…
Стоило мне произнести эти фатальные для моей жизни слова, как все исчезло. Я оказался один на улице. Шел дождь, и капли жестоко шлепались об мое голову, вызывая чувство уединения с небом и желание кричать нецензурные слова, избивая прохожих, проклиная дождь. И тут я обнаружил у себя в кармане пару долларов, которых не было там до того. Дошел до ближайшего кафе, где купил кофе. Я разглядывал бумажный стаканчик, как разглядывают верующие мощи святых. Никогда в жизни я не придавал настолько большое значение этому напитку. Сделав глоток, я обнаружил, что дождь перестал лить. Я улыбнулся и пошел домой, попивая кофе и прыгая по лужам, окончательно запачкав свои штаны.
Я просто шел, попивая кофе, моё мокрое лицо сохло на солнце. Я чувствовал себя лучше не куда. Меня переполняла надежда. Мы и только мы продюсеры всего, что с нами происходит. И придя домой, стоило бы задуматься о наступающей войне, если её можно было так назвать. Я до сих пор сомневался в правдивости слов того чудака. Вполне могло оказаться, что мной воспользовался какой-то шутник. Эта мысль пронизывала мой разум. Но война, скорее всего, всё-таки будет. Если не с ангелами, то с самим собой. Это моя война. Никогда заранее не знаешь, где тебе повезет! Вот например, перед самим порогом я нашел купюру в пять долларов. С моими доходами они абсолютно ничего не значат, но так я обрадовался им. Я поднял их и зашел в дом.
Дома меня встретила Чарли. Мы, улыбаясь, посмотрели друг на друга. В тот момент я осознавал, что даже если мне суждено быть Антихристом и врагом всего человечества, то я с радостью им и стану, если Чарли согласится быть рядом со мной, когда тысячи ангелов приведут меня к страшному суду и приговорят меня к самому страшному наказанию. Теперь, я понимал Бони и Клайда. Они были вместе. Одни, против всех. Они проиграли, да, но вместе.
Ни я, ни Чарли не желали пересказывать друг другу события ещё одного обычного дня. Вместо этого, мы предпочли молчать. Мы просто смотрели друг на друга. Мы чувствовали друг друга, навсегда. А потом разошлись, но без сожаления, потому что это не должно занимать много времени, а лишь должно радовать душу, когда кажется, что весь мир объединился против тебя. Такая жизнь.
Я отправился в нашу спальню, а Чарли в это время, что-то готовила на кухне, что делала очень редко в силу своей человеческой лени. А я просто лег на не заправленную, теплую кровать и повернул голову направо, в то самое место, которое принято называть окном. За ним был засыпающий Новый Орлеан.
Как засыпает город?
Как солнце догорает и опускается в океан, уступая место луне. Зачем даны день и ночь, если мы даже не можем здраво рассудить между ними? Философ из меня, сразу говорю, не очень, но я точно понимаю, что они нам даны, чтобы мы могли лучше почувствовать разницу.
И эта война. Я ведь прекрасно понимал, что она может закончиться гибелью всей цивилизации. Или, как бы лучше выразился Сорокин, конец одной из фаз развития человечества. Гибнет одно, уступая место другому. Так всегда было. Это
Жизнь – это противоборство человека с временем и его реальности. Если время с реальность его побеждает – человек умирает. Если же человек побеждает время и реальность, то он становится бессмертным.
Позднее я составил список из сорока трех пунктов, в которых были варианты толкования моей вечерней мысли и предсонного бреда искушенного мыслителя.
Магия? Да, она была везде, да и сейчас она здесь, прямо у тебя за плечом. Чудеса везде. Проблема в том, что чудеса всегда доверены секундам. Чудо трудно растянуть на полчаса. Но секунды мы терпеливо минуем и поэтому не верим в чудеса. Печально, да и только. Так уж сложилось, что приходится жить без чудес простому человеку. Но слава Смерти (а я правде ему благодарен) я уже не настолько обычный человек, что бы ни замечать мир вокруг себя.
В этот момент Чарли закричало на всю квартиру:
– Чёртов ужин готов!
Я вскочил с кровати, разбросав по углам все свои философские мысли. Чувство голода сильнее любых других чувств. Тогда это и был смысл моей жизни.
Есть. Пожирать.
Но оказавшись на кухне, я получил лишь пережаренный кусок мяса. Я улыбнулся и покорно запихнул его себе в брюхо. В тот момент я позабыл о голоде и молил тысячу богов, чтобы Чарли не подумала, что я нуждаюсь в добавке. Кулинарный шедевр. Деликатес. И как только мой желудок сдержал свою радость по этому поводу?
А я, тем не менее, всем видом показывал, что мне нравится. Ну что только не сделаешь ради любимого человека? Лично я готов терпеть даже её еду.
После этого благодеяния, я вернулся в свои покои, где надеялся отдохнуть от людей и от мира в целом, даже от Чарли. Как бы мясо не вызвало последствий ночью. Лежа в постели, это странное существо все думало:
«Что же мне делать дальше? Ведь все и так плохо, хуже не куда. Эх, дорогая моя задняя часть, почему не предупредила заранее? Я ведь чего хотел? Только спокойно жить».
Последнюю фразу непонятно почему вспомнил. Я хочу спокойно жить. Долго думая об этом, я вспомнил, как сегодня, после осеннего дождя я шел домой и думал, какой же я дурак, раз решился на предложение Смерти.
Но вспомнив это, я окончательно и безоговорочно для себя уяснил, что спокойная жизнь мне не нужна. И я готов пойти на всё, чтобы хоть как-то разнообразить её.
Подавайте мне чудес на серебряном блюдечке! Правда, я понятия не имел, где откопать эту редкую штуку – настоящие чудеса. А они сами нашли меня. И все же я понял, что в этот момент я улыбаюсь и вздрогнул от этого необычного чувства.