Ночная духота

Zella

Лоран перебирал клавиши, пытаясь справиться с собственным удивлением. Рояля до сего дня в этом зале не было. Пусть я посетила музей первый и последний раз год назад, как только переехала в Долину, но рояль, который звучал при живой Винчестер, никогда не возвращался в музей. Распорядительница, небрежно облокотясь на блестящий корпус инструмента, окидывала взглядом зал, решая, можно ли объявлять вечер открытым. Или же глядела на меня, в упор, проникая в душу… Или же её жертвой стал граф, слишком вальяжно для европейца развалившийся на стуле. Он наигрывал на моём оголённом плече, должно быть, один из вальсов Шопена.

Мне было невыносимо холодно от близости графа и ему подобных,

хотя по периметру зала на старинный манер горели свечи и светились газовые лампы, и нормальный человек мечтал бы сейчас о веере. Моё сердце точно было единственным, которое билось в этом зале, и я не сомневалась, что распорядительницу съедает любопытство, если только она не читает меня сейчас или даже самого графа, как раскрытую книгу. По той дрожи, что охватила меня, когда она обратила ко мне свои тёмные очи, я поняла, что она хотя бы попыталась это сделать.

Гости казались непримечательными, если не считать их нарядов и бледности. Они не походили на героев вампирских флэшмобов — натянутой галантностью в одежде они будто старались скрыть своё естество даже друг от друга. Я не способна отличить блеск настоящих бриллиантов от фальшивых, но даже если дамы надели на себя дорогие украшения, они не кричали о богатстве их владельцев, как принято среди людей. Я сама в простом платье, с крошечными золотыми серёжками, спрятанными за спускающимися по лицу завитками, с пустой шеей, на которую из-за неожиданного появления графа не успела повесить жемчужный кулон, вовсе не казалась замарашкой. Признаться, мне ещё никогда не доводилось видеть бессмертных женщин — быть может, они вовсе не похожи на нас, живых, в своих предпочтениях не только в одежде. Впрочем, пугающая распорядительница выделялась из общей массы. Она вырядилась слишком броско даже для подобного особняка — будто немного ошиблась временем или адресом. Только я старалась не думать про неё и даже не смотрела в её сторону, ведь кто знает — быть может, вампирши могут обижаться, как и смертные женщины, а Лоран с графом не были нынче хорошей охраной.

Я дрожала от близости по крайней мере двух дюжин вампиров и желала оказаться за дверями бальной залы, среди бесчисленных лабиринтов этого странного дома, построенного якобы для того, чтобы успокоить души, погубленные знаменитыми винчестерами, которые производила на свет фирма мужа Сары Винчестер. Здесь коридоры упирались в стену, камины не имели дымоходом, лестницы заканчивались у потолка, а двери открывались в стены… После смерти мужа Сара получила от медиума знак, что ей следует покинуть родной Коннектикут и отправиться в Калифорнию, чтобы купить дом и начать его перестройку — молотки должны стучать денно и нощно, и только так миссис Винчестер могла продлить свои дни. Муж с того света предупредил бедную вдову, что за их семьёй ведут охоту неприкаянные души убитых выстрелом из «жёлтого парня», как индейцы окрестили за блестящую медь винчестеры.

И вот сейчас меня менее страшили духи, которые, через сто лет, прошедших со смерти хозяйки, всё ещё могли блуждать в лабиринте ста шестидесяти пяти комнат, чем вампиры, благоговейно устроившиеся на стульях в ожидании бессмертной музыки Шопена. Я боялась обернуться и видела лишь тех, кто сидел передо мной и, конечно же, не узнала никого, ведь Лоран никогда не брал меня с собой — я знала лишь хозяина Софи и парочку других представителей андерграунда. Подобных личностей в особняке не могло оказаться. Как долго длятся музыкальные вечера, я не знала, но надеялась, что вампиры мирно разойдутся сразу после концерта. Я боялась стать свидетелем чего-то более ужасного, от чего отгораживал меня Лоран и выставлял напоказ кинематограф.

Я не слышала музыки, будто оглохла от страха.

Мне хотелось уткнуться носом в лежащую на плече руку. Мысленно я молила графа выйти из залы, хотя и понимала, что тот никогда не нарушит приличия. Да и вообще его привела сюда тревога о Лоране, а мои, должно быть, необоснованные страхи не занимали его вовсе. Однако лежащая на моём плече вот уже почти час рука могла служить защитой от других вампиров, будто тайный знак собственности. Я вдруг вспомнила, что Джо постоянно приобнимал Софи за плечи, хотя мне казалось, что это она всё время жмётся к нему. А Клиф? Вот он-то всегда держал меня за руку, и только подумав об этом, я бессознательно сжала пальцами воздух.

И тут музыка кончилась, словно оборвалась провисшим в воздухе аккордом. Я даже не услышала всплеска аплодисментов, потому что прямо к нам, будто плывя по воздуху, оттого что я не слышала даже цоканья каблучков, двигалась распорядительница вечера. Я сразу поняла, что через мгновение останусь одна, только не знала, как безопаснее выбраться из зала полного вампиров хотя бы в сад, чтобы не заплутать в потонувших в темноте бесконечных комнатах. Граф даже не глянул на меня, как-то слишком покорно протянув руку распорядительнице, в которую та сразу вцепилась настоящей мёртвой хваткой.

— Кэтрин, я провожу тебя.

Я даже не вздрогнула от голоса Лорана, незаметно подошедшего сзади. Просто благодарно сжала его руку и посеменила на не сгибающихся ногах следом за хозяином.

— Это не самое лучшее общество, но там ты найдёшь немного еды и вина, чтобы ожидание окончания вечера не казалось тебе слишком мучительным. Не болтай ни с кем, от разговора с этим сбродом нет никакого толка.

Мы замерли на пороге длинной прямоугольной кухни. По левой стене тянулась огромная белая раковина. Она была перегорожена доской, на которой рядком стояли блюда с закуской и громоздились откупоренные бутылки.

— Не напивайся, — перехватил мой взгляд хозяин и ласково потрепал по дрожащему плечу. — Поверь мне, это вовсе не тот повод.

И исчез, оставив меня одну перед толпой совершенно незнакомых людей. Это походило на первый день в американской школе. Только сейчас я не думала называть своё имя, хотя на какое-то мгновение несколько пар глаз задержались на мне. Это были слуги собравшихся в особняке гостей. Юноши и девушки всевозможных мастей, но вряд ли кто из них был многим старше меня. Вампиры предпочитают молодых. Они не казались закадычными друзьями, просто от скуки разбились на небольшие группки, какие бывают на больших вечеринках. Кто-то сидел на полу у стены с полупустыми тарелками на коленях, поставив недопитые бокалы или бутылки прямо у ног. Другие прошли дальше в комнаты и там опять же расположились на полу. Кто сидел, кто лежал, кто жался в угол, а кто-то даже пробовал танцевать. Здесь играло стерео, тихо, чтобы не портить хозяевам музыкальный вечер.

Я не стала рассматривать слуг, чтобы не привлекать лишнего внимания и уклониться от возможных разговоров. А вот удержаться от возлияния я не смогла. Хотелось пить, чтобы утолить жажду и обиду. Я понимала, что уже не вернусь в залу и встречусь с графом лишь в машине. Вечер, который я избрала для соблазнения, был безвозвратно потерян, а завтра парижанин вновь наденет маску и даже не вспомнит, как я выглядела сегодня. Я шмыгнула носом, продолжая сдерживать слезы, налила себе полный бокал из первой попавшейся бутылки, даже не взглянув на этикетку, и осушила залпом. Потом налила ещё, но всё же схватила с тарелки пару маслин, быстро проглотила их, заела ржаным сухариком с крабовым паштетом и вновь запила вином. Оно было терпким и противным, не согревало грудь, но я пила, не думая о последствиях.