Ночная духота

Zella

— Ты чего так вырядилась… Будто собралась провести этот вечер не на кухне.

— Это единственное платье в моём гардеробе, — почти не соврала я, поводя бедром в сторону в надежде получить свободу во второй раз. Да не тут-то было. Движение моего тела было расценено парнем как приглашение продолжить игру.

— Я не прочь увидеть тебя без него…

Остальное случилось слишком быстро, или же пьяная память утаила от меня продолжение разговора, но его противные руки я помню и сейчас. Я понимала, что он намного сильнее, но сознание, что я борюсь с обычным человеком, и кроме физической силы ему нечего мне противопоставить, придало смелости. Я даже не пыталась понять,

пьян ли он и откуда такая прыть, я просто знала, что если не буду сопротивляться, никогда себе этого не прощу. «Король» повалил меня на землю слишком быстро и умело прижал мои колени, не давая возможности врезать ему между ног, но руки у меня оставались свободными, а его глаза оказались слишком близко, и я ткнула в них пальцами со всей дури. От неожиданности и боли парень дёрнулся, возвращая свободу моим ногам, и тогда я изловчилась и, схватив его под коленку, повалила навзничь. Секунда, и я вскочила на ноги, разрывая подол платье, зажатый его телом. Моей стремительности оказалось довольно, чтобы выиграть преимущество в целую парковую дорожку. Он ничего не закричал мне в спину, ведь мы привыкли не тревожить хозяев по пустякам, потому я прекрасно слышала сквозь гул снующих за изгородью машин шелест песка под его ногами. Ноги, теперь свободные от платья, несли меня вперёд. Я одолею стометровку первой даже в туфлях, а в доме он не посмеет притронуться ко мне.

Я помнила, что из сада есть выход во внутренний дворик, где собираются туристы в ожидании начала экскурсии, и надеялась, что вход в музей не будет закрыт. Чаянья мои не оправдались, но я инстинктивно несколько раз дёрнула запертую дверь. Затем пробежала пять метров к арсеналу с винчестерами, хотя и понимала, что та дверь точно заперта. Бежать обратно в сад было поздно, а другого выхода из дворика я не знала. Не стану же я карабкаться вверх по изгороди на балкон, словно заправский любовник. Но тут я увидела у скамейки оставленный муляж винтовки, с которым фотографируются посетители, и сжала в руках на манер бейсбольной биты. Ничего, пусть я в школе и не играла в американскую лапту, но сумею огреть этой деревяшкой не хуже, чем сковородкой.

— Ты что, сдурела?

«Элвис» замер у скамейки, даже не пытаясь сократить расстояние.

— Больная совсем? Что, думаешь, ты мне так нужна? Ты на себя в зеркало погляди! — и он противно расхохотался, а я заправила развившиеся локоны за уши и поддёрнула платье. — Что ты тут делать собралась? Всё заперто. Для вампиров, в отличие от людей, открывают парадные двери. Идём в сад.

— Никуда я с тобой не пойду, — сказала я громко, демонстративно поглаживая игрушечный винчестер. — Проваливай, я тут хозяина дождусь. Знаешь, я обожаю гулять по ночам.

«Пресли» ещё чуть постоял, потом присвистнул и зашагал обратно в сад. Я опустилась на скамейку и поставила винчестер между ног, готовая разреветься от обиды за то, что напилась из-за глупой ревности, и тут услышала над собой знакомый голос:

— А это было великолепно, Катья. Блеск!

Я даже не вздрогнула, или же мне не позволили вздрогнуть. Какое это имело в тот момент значение… Граф в очередной раз сходил в цирк, и я великолепно исполнила номер ковёрного и по праву заслужила аплодисменты. Только не намерена была исполнять ещё хоть что-то на бис. Я медленно подняла глаза на злополучный балкон. Граф вальяжно облокотился на резные перила, оставив где-то свой фрэнч. Я не желала думать, где… Он поманил меня пальцем, и я покорно поднялась на ноги, отложив в сторону несостоявшуюся биту.

— А как мне туда попасть? — осведомилась я каким-то серьёзным голосом, хотя думала пошутить, но во взгляде графа

совершенно не читалось смеха. Неужто он и впрямь предлагает мне залезть к нему на балкон?

— Ты лазила в детстве по скалам?

Я отрицательно мотнула головой, всё ещё надеясь, что приглашение окажется шуткой.

— Пришло время наверстать упущенное, — продолжил граф без намёка на смех. — Гляди, там несколько небольших оконцев, так что, благодаря маленькому росту и дурному вкусу бывшей хозяйки, ты можешь забраться наверх по их выступам, словно по лестнице.

— Ваше Сиятельство…

Только выдохнуть мне не позволили, вновь поманив пальцем.

— Платье теперь как раз располагает к мальчишеским играм.

Непроницаемое лицо парижанина заставило меня взяться за разорванный шов платья и порвать ещё больше, чтобы дать ногам полную свободу. Проклиная викторианское великолепие наружного убранства дома, я принялась карабкаться вверх, смотря не на деревянные ставни, а в глаза графа, понимая, что удерживает меня сейчас на стене лишь его воля. Я с трудом дотянулась до резкой балясины, и руки графа подхватили меня подмышки и поставили на балкон.

— Жалко твоей причёски, — сказал парижанин, продолжая удерживать меня подле себя ещё долгое мгновение, но потом всё же убрал с моей окаменевшей груди одну руку и заправил развившийся локон за ухо. — И макияжа жаль, — его палец скользнул под глаза, стирая следы потёкшей туши. — И жаль, что здесь больше нет ванной комнаты, я бы тебя умыл…

Я тряхнула головой, словно скидывала давно исчезнувшую с моего лица руку. Граф равнодушно провёл пальцем вдоль бокового шва вплоть до сымитированного разреза и, щёлкнув резинкой кружевных бикини, отпустил меня и медленно, словно боялся потревожить вековые витражи, отворил стеклянные двери.

— Заходи.

Я не успела ухватиться за выбившуюся из-под ремня сорочку. Граф растворился в темноте комнаты раньше, чем я переступила порог.

— Ваше Сиятельство, — чуть слышно позвала я.

Кричать в темноте неизвестной комнаты было глупо, а делать шаг по скрипящему под ногами полу ещё страшнее, ведь двери здесь открываются в стены, а лестницы мало того, что узки, так ещё и обрываются неожиданно.

— Иди прямо, хватит бояться, — донёсся до меня голос графа, словно тот стоят в одном шаге от меня. — Научись уже доверять мне. Неужто думаешь, что я брошу тебя тут, чтобы ты свернула шею?

Я сделала шаг в темноту и в тот же миг почувствовала холод графской руки на своей ладони и вцепилась в его пальцы, словно ребёнок в мамину руку.

— Вы всё видели? — спросила я тихо, боясь не столько своего голоса, сколько ответа графа.

— Видел ли я это своими глазами или же сейчас через твою голову, не всё ли равно… Или ты хочешь знать, заметил ли я твоё исчезновение из дверей гостиной и пошёл ли на твои поиски?

— Прекратите! — я попыталась вырвать руку, но его пальцы железным кольцом обвили мои. — Когда я уходила, вы были одеты…

— Про тебя я могу сказать то же самое, — рассмеялся граф и сжал пальцы на моей талии настолько сильно, что тонкий шов платья впился в кожу. — Ответь, в какой момент ты передумала и оттолкнула его?

Я глядела в ледяные глаза — единственное, что я могла видеть в кромешной тьме, и молчала, страшась солгать, ведь я действительно не помнила, что произошло в парке между мной и этим паршивцем. Быть может, я действительно спровоцировала его сама, толкаемая злостью на графа.

— Ревность — нормальное чувство, — я еле сумела разлепить ссохшиеся губы, — и я не в силах была его контролировать. Да и вы сами выставили меня полной дурой в этом наряде…