Ночная смена

Хиггинс Джек

Пока Ник находился в кабинете, там царила полная тишина. Это было как бы рекламой виски в одном из лучших журналов.

Фолкнер был слишком безупречен. Похоже, кто-то дал ему список черт, характеризующих настоящего джентльмена, и он вызубрил его наизусть и претворил в жизнь.

Он протянул Нику стакан и снова сел за стол. Это было виски «Джеймсон», и Ник смаковал неповторимый вкус с явным удовольствием.

— Великолепно, — сказал он.

— Рад, что вам нравится.

Фолкнер аккуратно вставил

сигарету в серебряный мундштук и откинулся в кресле.

— Я только что говорил с Беллой обо всем этом деле. Жаль, что моя чертова золовка не может не совать свой нос в чужие дела!

— Похоже, что она считает это своим делом.

— Да, она так считает, — сказал Фолкнер, — единственное, о чем она беспокоится, — это ее драгоценная школа.

— Значит, вас не беспокоит, что Бен Гарвалд может появиться здесь и устроить неприятности?

— Он не такой дурак, — возразил Фолкнер твердо, со слегка пробивающимся акцентом. — Я могу сам о себе позаботиться. Если Гарвалд не знает этого, то пора ему об этом узнать!

— Интересное дело. — Ник сделал еще один глоток «Джеймсона». — Ведь кто-то пытался преподать Бену урок возле Вандсворта, когда его выпустили вчера утром. Насколько я слышал, им здорово влетело.

— Такое случается постоянно, — ответил Фолкнер вежливо. — Все, что им нужно, — немного тумана, и тогда каждый головорез в городе пытается урвать что-нибудь.

— Странно, что вы так говорите, — задумчиво протянул Ник. — Вчера утром около Вандсворта был действительно очень сильный туман, но ведь сегодня здесь никакого тумана нет.

Фолкнер перестал улыбаться:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я только хочу сказать, что некий кусок дерьма по имени Сэмми Роско организовал это вчерашнее покушение возле Вандсворта. Он совершил ошибку. И Фред Ментон тоже.

Лицо Фолкнера ничего не выражало.

— А какое отношение к этому имеет Ментон?

— Интересно. Насколько я могу предполагать, он выступал в качестве посредника какого-то своего приятеля. Теперь я вот все время думаю, кто бы это мог быть?

Когда Фолкнер ответил, акцент его был таким же сильным, с каким говорили в доках канала. Глаза его злобно сверкали.

— Если ты хочешь сказать что-нибудь, то давай валяй, но имей в виду, что лучше тебе попридержать язык, потому что я достану тебя!

Ник проглотил остаток виски, подошел к бару и налил себе еще.

— Хорошо. Пусть будет так. Когда Белла получила эту записку от Бена, она не хотела вам о ней говорить, потому что она из тех, кто считает: если закрыть глаза на какую-то ситуацию и сделать вид, что ее не существует, может быть, все обойдется. Но сестра ее — иная. Она, напротив, решила, что лучше вам рассказать.

— Ну и что?

— Вы поговорили с Ментоном, попросили его устроить Бену прием, когда он выйдет из

Вандсворта, — единственный вид приема, который, как вы считали, он поймет. — Ник усмехнулся. — Но здесь вы совершили ошибку.

— Это все? — спросил Фолкнер.

— Интересно, что ему надо от Беллы, — сказал Ник, — может быть, он хочет, чтобы она к нему вернулась? Она и правда может уйти к нему. Насколько я слышал, в прежнее время он был довольно привлекательным мужчиной.

Гнев Фолкнера перелился через край, как горячая лава, и он злобно нажал кнопку на своем столе.

— За кого ты, черт возьми, меня принимаешь?!

— За великого Гарри Фолкнера, друга профессиональных игроков, — ответил Ник. — За бизнесмена, филантропа, мечту сирот в каждое Рождество. А кроме того, за вора, сутенера и сводника! — Он осушил стакан и поставил его на крышку бара. — Расскажи мне что-нибудь, Фолкнер. Я знаю, что эти твои бордели на площади Гасконь могут доставить любую бабу всякому, кто этого захочет, но правда ли, что ты имеешь дело также и с гомиками?

Дверь открылась, и вошел Крэйг. Он подошел к столу, и Фолкнер с пепельно-серым лицом поднял дрожащую руку.

— Вышвырни его!

Крэйг медленно повернулся к Нику, шевеля пальцами.

— Знаешь, ты мне не понравился сразу, как только вошел!

Он выглядел очень самоуверенно. Оказавшись на расстоянии трех футов от Ника, он нанес удар, вложив в него все, что только мог. Ник сделал шаг навстречу противнику, перехватил его руку левой рукой, применив прием каратэ, и сильно ударил парня по голени, а когда Крэйг согнулся вдвое, двинул его правым коленом в незащищенное лицо. Крэйг опрокинулся со стоном, прикрывая рот рукой. Сквозь его пальцы лилась кровь.

— Встань, Крэйг, — приказал Фолкнер, — встань!

— Я не думаю, что он такой дурак! — Ник пошел к двери. Приоткрыв ее, он обернулся, и холодный взгляд его черных глаз заставил Фолкнера содрогнуться. — Здесь явно нечто большее, чем видно на поверхности, Фолкнер, значительно большее. Я вернусь, когда выясню, что именно.

Джин стояла у входа в длинную комнату, держа на руке легкое вечернее пальто. На другой ее руке висела сумочка с драгоценностями.

— Что было нужно Гарри?

— Ничего особенного. Ты готова?

Она не успела ответить — сквозь толпу к ним протиснулся Чак Лайзер:

— Уходишь, генерал?

Ник кивнул:

— Было очень мило, но нам пора уходить.

— Не возражаешь, если я пойду с вами? С меня хватит этих поминок!

Ник повернулся к Джин с улыбкой:

— Вот и дуэнья. Все вопросы решены!

— Я не уверена, — ответила она, когда Ник подавал ей пальто, и, направляясь к двери, они засмеялись.

Фолкнер вышел из-за стола и пнул Крэйга ногой.