Ночная
Шрифт:
Такое обращение меня тоже не устраивало, и я с невесть откуда взявшимися силами двинула ему ногой, тут же отползая назад, — и с воплем скатилась с земляного отвала прямиком в могилу.
На мое счастье, Раинер поленился рыть яму на священные два метра вглубь, справедливо полагая, что братские могилы вообще никто особо не утруждался копать в соответствии с доктриной храма. Но даже получившегося в итоге метра хватило, чтобы я отбила плечо и ногу, а нахцерер возрадовался и собрался сигануть следом — когтями вперед.
Но наскочил на меч, любезно
Приземлившееся в могилу тело исторгло из меня вопль, на какой не мог бы рассчитывать даже целый нахцерер, но последовавшая за ним голова быстро прекратила это безобразие. Позабыв про брезгливость и страх, я мстительно запихнула переливающийся всеми цветами радуги артефакт в раззявленную пасть и собственноручно ее захлопнула.
Потусторонний свет струился через остановившиеся глаза и обрубок шеи еще долгие три минуты, прежде чем погаснуть. За это время я поклялась себе, что больше ни на шаг не приближусь ни к одну мертвецу, куплю дом в Высоком квартале и лично заплачу всем храмовникам, колдунам и шарлатанам, чтобы мое жилище закляли ото всякой инфернальной мути. А потом подумала, что теперь-то уж точно не упаду в обморок в морге, как это было в первый визит.
Раинер несколько пошатнул эту мою уверенность, когда выронил меч.
Располосованная рука выглядела плохо. Так плохо, как будто нахцерер прошелся по ней когтями с неделю назад — и с тех пор ее никто не догадался промыть.
– Раинер… — растерянно охнула я и прикусила губу.
Он поднял побелевшее от боли и открывшихся перспектив лицо.
Нет, на самом-то деле проблема почти наверняка решалась двумя заклинаниями, которые проходили на третьем курсе. Только вот я больше не могла их сплести — да и не помнила наизусть.
– Ты же говорила, что он не заразный, — недоверчиво произнес храмовник, будто я могла воскликнуть: «О, точно!» — и рана бы рассосалась на глазах, пристыженная своей необразованностью.
Нахцерер и не должен быть заразным. Он разносит чуму, отнимая душевные силы — постепенно, по крупице, истощая жертв.
Видимо, на когти мертвеца это не распространялось.
Черт подери, Раинер мне жизнь спас! Я ведь могла, как идиотка, попытаться справиться с нахцерером сама, уповая на мирный опыт упокоения первого бокора! Вот бы братская могила пригодилась — все равно здесь никто не знает, как меня зовут…
– Нам нужно к Старшому, — неуверенно сказала я.
– Да нечем мне ему заплатить! — вспылил десятник. — Сначала нужно вернуться в храм и доложить обо всем настоятелю.
– Настоятель отправит тебя в храмовую лечебницу, — неожиданно тонким голосом произнесла я. — А там…
Раинер опустил взгляд на распухшую руку — и потемнел лицом.
– Те чужаки, про которых говорил Длинный… — я сглотнула, понимая, что после этого от допроса будет не отвертеться. — Они смогут помочь.
Храмовник дернулся всем телом. Было очевидно, что сейчас он готов душу продать за любую надежду сохранить руку — но в каких-то чужаков не верит.
Местная медицина в таком
– Они… — я с несчастным видом переступила с ноги на ногу. — Слушай… им нужна я. Надо только их найти, и в благодарность они… — я прикусила губу.
Интересно, какова вероятность, что брат Раинер предаст служение храму и согласится усилить Темное облако, чтобы спасти свою руку?
– А что будет с тобой?
– Со мной? — я настолько растерялась, что даже не сразу поняла, о чем он и как отвечать. — Мне тоже нужно к ним.
– Он тебя тоже оцарапал? — спросил храмовник и побледнел еще сильнее — будто было куда.
Я криво усмехнулась и кивнула. Маленькая ложь во спасение — почему бы и нет? Нахцерер-то меня и пальцем не тронул, но два падения расцветили меня синяками и царапинами в самых неожиданных местах. Выбрать какую-нибудь пострашнее…
– Кто они такие? — все-таки спросил Раинер, пытаясь загнать меч в ножны левой рукой.
Я не выдержала издевательства над оружием и убрала его сама.
– Пообещай, что отдашь меня им, — потребовала я, подняв глаза и не убирая руку с его пояса.
Храмовник хоть и не терялся так сильно, как в первый раз, когда я с перепугу бросилась к нему на шею, но все же замер, пристально всматриваясь в мое лицо — будто рассчитывал внезапно обнаружить на лбу крупную и разборчивую надпись «ведьма, сжечь немедленно!».
– Старшой тебя не выдал, — заметил он таким тоном, словно события минувшей ночи ставили его в один ряд с моим бывшим любовником.
– И если ты думаешь, что я ему благодарна… — проворчала я и потянула его в сторону Мертвого квартала. — Пойдем. Каждый час на счету.
Впрочем, судя по руке, речь шла скорее о минутах…
Глава 5 Чудесное впасение и безжалостная реальность
В Мертвом квартале нас никто не встретил.
Под нависающими надстройками витало предчувствие скорой беды. Трущобы будто спали; никто не сновал по узким улочкам, не спешил — ни на службу, ни на промысел. Соглядатаев, обычно провожавших всех чужаков, не было видно.
– Что-то не так? — проницательно просил брат Раинер, заметив, с какой тревогой я озиралась по сторонам.
Что-то было крупно не так — даже если не считать бледного храмовника с нездоровой испариной на лбу и его распухшей руки, которой он старался не двигать.
В Мертвом квартале не слышали про уединение. Ты не оставался наедине с собой ни на минуту, ни на секунду. Люди жили друг у друга на головах, ближайшие соседи волей-неволей становились либо лучшими друзьями, либо заклятыми врагами; объединяло их то, что всегда нашелся бы человек, способный выложить не только всю подноготную про обитателя соседней каморки, но и точно знающий, куда и во сколько он ушел — и когда вернется. Тесный мирок, где люди заполняли все пространство, будто кусочки паззла.