Ночная
Шрифт:
Я кивнула, не слишком полагаясь на свой голос: что-то подсказывало, что нормально говорить я смогу еще не скоро.
– Бланш? — настороженно прохрипел снизу Раинер, резко вернувший интерес к происходящему. — Что они говорят?
Спасатели резко замолчали и, оттеснив меня к домику, дружно перегнулись через перила. Серый от боли храмовник явно не внушил им доверия.
– Местный, — уверенно сказал первый спасатель, тотчас потеряв интерес, и начал выплетать обратный портал.
В другой ситуации я бы даже залюбовалась. Магов-порталистов на Ирейе исчезающе мало, и посмотреть на их работу удается
– Подождите, — я тронула его за предплечье — и неподдельно смутилась: легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы нарушить ток силы и исказить начатое заклинание. Маг проглотил ругательство, сразу же переводя высвобожденную силу в свечение, и раздраженно поинтересовался:
– Что? Хочешь остаться?
Оставаться я не желала твердо и решительно. Бросать Раинера, впрочем, — тоже, поэтому попыталась сумбурно изложить, кто это такой и чем я ему обязана.
Но сыскарей предсказуемо не проняло.
– Тангарра исключена из межгалактического сообщества по требованию представителей планеты, — уверенно заявил телепортист. — Сюда даже полеты запрещены, иначе бы вас, госпожа Сабинн, отыскали и эвакуировали гораздо раньше. Мы не имеем права вмешиваться в происходящее.
– Но его же искалечат! — вырвалось у меня.
Телепортист только тяжело вздохнул, и в разговор включился его напарник:
– А еще немногим меньше половины населения вымрет от чумы и сопутствующих болезней, — оптимистично спрогнозировал он. — Возможно, несколько тысяч женщин сожгут по обвинению в колдовстве. В среднем, насколько я помню, в странах с этим уровнем развития все примерно так и происходит. Но если планета выбирает политику изоляции — это ее право. Вмешательство, даже если дело касается всего одного человека, — грубое нарушение суверенитета Тангарры. А Ирейя, осмелюсь напомнить, подписала Планетарный Пакт. Давайте сойдемся на том, что вашему приятелю повезло, что он вообще жив, и позвольте проводить вас домой. Ваши родные чрезвычайно обеспокоены…
Это определенно был удар ниже пояса.
Сестер я не видела больше двух лет. И уже даже не надеялась увидеть.
– Раинер из храмовой дружины, — все-таки сказала я. — Для него руки…
– Госпожа Сабинн, — не выдержал телепортист, — мы сыскари, а не целители!
– Но можно же… — робко мяукнула я.
– Что? Притащить его Ирейю, исцелить и вернуть сюда?! — взорвался он. — Да это пятая телепортация за день, не считая маяка на ваше возвращение!..
Напарник прервал его гневную тираду, просто хлопнув телепортиста ладонью по плечу. Тот умолк, будто кто-то выключил звук. А его напарник, разом растеряв всю смешливость и открытость, твердо сказал:
– Госпожа Сабинн, мы ничем не можем ему помочь. Но забрать вас — обязаны. Граждане Ирейи не имеют права находиться на Тангарре. Не мешайте лейтенанту Гейбу открывать портал.
Я обреченно взглянула им за спину — и подавилась воздухом.
Взобраться по отсыревшей веревочной лестнице, когда правая рука отказывается идти на контакт, — уже достижение. Но исхитриться сделать это беззвучно, пока чужаки заняты разговорами, да еще вынуть меч из ножен…
Я так и не поняла, что его выдало — то ли мой ошарашенный взгляд,
– Чертовы колдуны! — выдохнул он. — Бланш, ты цела? — и, не дожидаясь ответа, в полный голос затянул боевую литанию.
У меня мурашки по коже пошли. До сих пор я ни разу не слышала, как он поет.
Много потеряла.
Пробирающий до самых костей, чуть хрипловатый голос брал низкие ноты литании безо всякого напряжения, и казалось, что пожелай он только — и перейдет в инфразвук. На Ирейе за владельца такого голоса передрались бы все продюсеры, и он моргнуть бы не успел, как проснулся бы звездой.
А здесь, в мире, где эталоном служил храмовый хор, состоящий сплошь из мальчишек, голос Раинера годился только для боевых молитв, призванных разрушать чужие чары.
Впрочем, следовало признать, что в них десятник преуспел. Литания звучала от силы полминуты — лейтенант Гейб успел сплести лишь каркас портала и еще только разворачивал его в окно перехода, когда оба щита мелко завибрировали и лопнули, будто мыльный пузырь.
Маги ошарашенно переглянулись, и этого мгновения хватило, чтобы все пошло наперекосяк.
Раинер прервал литанию на полуслове и, отпихнув плечом худощавого телепортиста, протянул ко мне руку, явно намереваясь сдернуть с места и удрать подальше от сыскарей. Храмовник промахнулся только с одним: привычка оказалась сильнее логики, и руку он протянул правую.
Распухшую, непослушную, какого-то жуткого, совершенно нездорового цвета.
И я дернулась назад, не в силах поделать что-нибудь со вполне естественным испугом и отвращением.
А позади только-только развернулся портал…
Раинер еще успел ухватить меня за платье на животе, скомкав и запачкав ткань. А потом сработало заклинание.
Вообще-то в портал полагается входить лицом вперед, закрыв глаза, набрав воздуха и слегка согнув колени. Мало ли что окажется по другую сторону? Любая ошибка в расчетах могла обернуться катастрофой — потому-то порталы и считались самым опасным способом перемещения. Не будь они мгновенными — звездолеты и автофлаксы давно бы вытеснили магов с арены.
Но тем порталы и хороши, что сейчас ты стоишь на гнилых досках бокоровой хижины, а в следующую секунду оказываешься посреди Центрального зала прибытия Нальмы… если соблюдать технику безопасности — то даже стоя.
Поскольку я перегруппироваться не успела, а Раинер понятия не имел, что это нужно сделать, то мы из портала выкатились кубарем. Вдобавок храмовник при падении рефлекторно выставил вперед правую руку и предприимчиво потерял сознание от боли, оставив меня разбираться с обалдевшей от такого триумфального прибытия хостесс самостоятельно.
– С вами все в порядке?! — испуганно охнула она, выскочив из-за своей стойки в центре зала, и тут же позеленела, рассмотрев, что Раинер-то точно не в порядке.