Ночная
Шрифт:
– Нам сообщили только ночью, — виновато улыбнувшись, сказала старшенькая. — И сюда пускать не хотели, но мы проявили некоторую настойчивость.
– Могу себе представить, — невольно улыбнулась я в ответ и сморгнула выступившие слезы. — Никто не пострадал, надеюсь?
Ясмайн, смутившись, отняла от нагревшегося стекла свои изящно-смертоносные ладошки, но скрыть заметную пульсацию под ногтями было ей не под силу. Похоже, с последней нашей встречи ее дар развился с отметки «возможно, из девочки выйдет сносный пиромант» до полноценного «спасайся, кто может!».
– Только мое чувство собственного достоинства, —
Где-то здесь меня накрыло осознание, что я все-таки вернулась. Вот они, сестры — Юнити, заменившая нам мать, когда ее не стало, Ясмайн, способная перепугать окружающих одним только рассеянным видом или, наоборот, слишком хорошим настроением. А там, за стеклом, — родная Нальма, шумная, людная, светлая, в вечной водяной взвеси и рокоте горных речушек, мчащихся по перепускным каналам.
Я здесь. Наконец-то дома.
Со мной все будет хорошо.
– Без паники, — скомандовала я, видя, что сестер мои невольные слезы напугали — даром что сами обе стояли с красными глазами, а Ясмайн хлюпала носом так, что система связи даже не фильтровала это, как посторонний шум, транслируя каждый шмыг на весь изолятор. — У меня ничего не болит, я просто ужасно рада. Не помню, говорила ли, но я вас люблю. Очень.
Основной минус общения с сестрами: скажи им что-нибудь хорошее — а они обе вообще разревутся от избытка чувств. И что прикажете делать, если у самой глаза на мокром месте?..
Это все мамочка с ее типично хелльским воспитанием. Никакие папины гены не перевешивают наследственную повышенную эмоциональность.
С внезапно сработавшей тревогой они, как выяснилось, тоже не помогают: от внезапного писка со стороны сестринского поста мы дружно подскочили, но проморгаться смогли не сразу. А когда все-таки справились со своей повышенной чувствительностью, Раинеру уже что-то вкололи, и он обвалился поперек койки, подмяв под себя порванные ремни.
Один из санитаров мрачно ощупывал лицо. Подбитый глаз стремительно заплывал.
– А это?.. — робко спросила Ясмайн, с нескрываемым интересом разглядывая храмовничью филею, удачно облепленную больничной робой.
Вид был и правда неплохой. Если бы владелец филеи не висел головой вниз поперек койки и вообще хоть с кем-нибудь разговаривал, ему бы просто цены не было.
– А это, — обреченно вздохнула я, — брат Раинер из храмовой дружины, который спас меня от нахцерера.
И от излишнего интереса настоятеля, вызвавшись лично втереться в доверие странной девице. И от синода, выступив перед ним с докладом до того, как туда пригласили меня. И от карателей, к которым я едва не угодила со своей излишней инициативностью в поисках второго нахцерера. И от нищих, когда не стало Старшого…
– Долгая история, — призналась я после паузы и снова сморгнула слезы — на этот раз, увы, отнюдь не счастливые.
– А ты куда-то торопишься? — с непередаваемым скептицизмом в голосе уточнила Юнити.
– Рассказывай! — потребовала Ясмайн, все еще впечатленная филеей.
Ей-то я первой и рассказала про храмовый обет безбрачия, тщательно скрывая собственное злорадство. А потом меня стало не остановить.
Я
— Ты что же это, действительно собралась с ним? — все-таки вклинилась Ясмайн, растерянно хлопнув ресницами.
Впечатляющую филею как раз спрятали обратно под одеяло, а ремни дополняли наручниками, отчего бессознательный храмовник лишился всякого магического флера, но я все равно упрямо кивнула.
– Он попал сюда, защищая меня. Было бы нечестно просто бросить его один на один с совершенно чужим миром, — напомнила я. — Он не знает язык, не понимает толком, что происходит. Ему страшно. Я не могу все оставить вот так. Да и реабилитация, справедливости ради, нужна нам обоим.
– Врач сказал, что ты цела, — нахмурилась Юнити. — Не хотел нас беспокоить?
В свете нездорово яркого сияния под ногтями разволновавшейся Ясмайн никто бы не рискнул расшатывать их душевное равновесие — хотя, если задуматься, куда уж больше-то? Но в этот раз все дело было в другом, и я виновато покачала головой.
– Я действительно цела, на удивление, — подтвердила я и заставила себя поднять взгляд. — Просто… это было тяжело. Очень. Мне нужно будет какое-то время, чтобы привыкнуть к нормальной жизни.
Хотя мысль о том, что меня никто не сожжет за неосторожное слово, грела необычайно. Но все еще казалась чертовски странной.
Вот прямо возьмут — и не сожгут?..
Впрочем, не стоит упускать из вида Раинера. Он-то вот как раз бы с удовольствием…
– Мы останемся в Нальме, — сообщила я сестрам. — Нас разместят в штаб-квартире Противодействия. Не знаю, можно ли будет меня навещать, но я уже запросила документы на новые сенсоры взамен расплавившихся…
– Противодействия, — медленно повторила Юнити, не дослушав тираду о тонкостях отечественной бумажной волокиты. — Он заинтересовал нашу оборонку? Эйви, ради всего святого, с кем ты связалась?
– Он обычный десятник из храмовой дружины, — сказала я, ощущая досадную неуверенность в своих словах. — МагПро заинтересовал не столько он, сколько тангаррские храмовые секреты. Они там научились весьма занятным штукам.
– Настолько занятным, что проняло даже столичное Противодействие? — мрачно уточнила Юнити. — У них же уровень развития отстает от Альянса на пару тысячелетий! Их даже Тейнар обогнал!
Тейнар, положим, уже пятьдесят лет как позволил построить космопорт на своей территории и вполне успешно торговал с Альянсом, зарекомендовав себя одним из лучших поставщиков мяса и шерсти. А Тангарра с ее политикой полной изоляции плодами чужого труда не пользовалась принципиально.