Ночной цирк
Шрифт:
Корабль прекращает скользить по волнам. Осыпаются бумажные листы, и море чернил тает, уступая место двум рядам стульев, расставленных кольцом внутри полосатого шатра. Марко падает на пол, корчась от боли.
Боль немного стихает, когда Селия опускается возле него на колени и берет его за руку.
— В ночь, когда цирк отмечал свой юбилей, — начинает она. — В ночь, когда ты поцеловал меня. В ту ночь мне пришла в голову эта мысль. Я не хотела продолжать игру, я хотела просто быть с тобой. Я думала предложить тебе убежать и я действительно этого хотела.
Пока Марко тщетно пытается выровнять дыхание, ее взгляд останавливается на его шраме.
— Я подумала, что, возможно, все дело в тебе, — продолжает она. — Поэтому однажды я попыталась остаться на перроне, чтобы поезд с цирком уехал без меня, и боль была такой же нестерпимой. Мы связаны, и связаны надежно.
— Ты хотела убежать со мной, — улыбается Марко, несмотря на пронизывающую его боль. — Я и не надеялся, что поцелуй окажется таким действенным.
— Ты мог бы заставить меня забыть о нем, стереть его у меня из памяти так же легко, как заставил обо всем забыть гостей того вечера.
— Не могу сказать, что это было легко, — признается Марко. — К тому же я не хотел, чтобы ты забывала.
— Я не смогла бы его забыть, — говорит Селия. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. Но боль отпускает. А ведь я тогда сказал Александру, что хочу все бросить. Видимо, я сам не верил в то, что говорил. Я просто хотел до него достучаться.
— Видимо, это сделано для того, чтобы нам не казалось, будто мы заперты в клетке, — говорит Селия. — Мы не замечаем решеток, пока не пытаемся проникнуть сквозь них. Отец говорит, что все было бы куда проще, если бы мы не любили друг друга. Возможно, он прав.
— Я пробовал, — говорит Марко, заключая ее лицо в ладони. — Я пытался забыть тебя, но не смог. Я не могу перестать думать о тебе, не могу перестать о тебе мечтать. Разве ты не чувствуешь ко мне то же самое?
— Конечно, чувствую, — признается Селия. — Ты всегда здесь, рядом со мной. Я пропадаю в Ледяном саду, чтобы хоть отчасти ощутить то, что чувствую рядом с тобой. И так было всегда, даже до того, как я узнала, кто ты. И всякий раз, когда я думаю, что лучше быть не может, я ошибаюсь.
— Тогда что мешает нам быть вместе здесь и сейчас? — спрашивает он. Его ладони соскальзывают с ее лица, опускаясь на обнаженные плечи.
— Я так этого хочу, — шепчет Селия, задыхаясь, когда его руки направляются ниже. — Поверь, очень хочу. Но это касается не только нас с тобой. В эту игру оказалось втянуто столько людей! Все сложнее и сложнее держать все под контролем. И это, — она накрывает ладонью его руку, — мешает мне сосредоточиться. А я боюсь представить, что может случиться, если я потеряю контроль.
— Разве у тебя нет источника силы? — удивляется он.
Взгляд Селии выражает недоумение:
— Источника
— Для этого мне нужен факел — это мой проводник. Я черпаю силы в его пламени. У тебя нет ничего подобного, ты все делаешь сама?
— Я по-другому не умею, — говорит Селия.
— И ты постоянно держишь цирк под контролем? — спрашивает Марко.
Селия кивает:
— Я уже привыкла. Большую часть времени это вполне приемлемо.
— Это, должно быть, невероятно тяжело.
Он нежно целует ее в лоб и отпускает, стараясь держаться как можно ближе, но не дотрагиваясь.
А потом он рассказывает ей разные истории. Легенды, услышанные от учителя. Собственные фантазии, навеянные тем, что попадалось ему в древних книгах с растрескавшимися корешками. Идеи для цирка, которые невозможно вместить ни в один из шатров.
Она же делится историями своего детства, проведенного за кулисами. Приключениями в далеких городах, где бывала вместе с цирком. Вспоминает события тех дней, когда выдавала себя за медиума, и радуется, что ему, так же как и ей в то время, это занятие кажется глупым и бессмысленным.
До самого утра они говорят и не могут наговориться. Он уходит перед закрытием цирка.
Вставая, Марко помогает подняться Селии и на мгновение прижимает ее к груди.
Он вынимает из кармана визитку с адресом и буквой «М» вместо имени.
— Я стараюсь реже бывать в особняке Чандреша, — объясняет он, протягивая ей визитку. — Если меня там нет, ты всегда можешь найти меня по этому адресу. Я буду рад тебе в любое время дня и ночи. Вдруг тебе захочется отвлечься от цирка.
— Спасибо, — благодарит его Селия. Она переворачивает карточку, и та бесследно исчезает.
— Когда все это закончится, кто бы из нас ни выиграл состязание, я не отпущу тебя так легко, как сегодня. Договорились?
— Договорились.
Марко подносит ее руку к губам, запечатлевая поцелуй на серебряном кольце, скрывающем шрам.
Селия проводит кончиками пальцев по его подбородку. А затем поворачивается и растворяется в воздухе, не оставив ему времени протянуть руку, чтобы ее удержать.
Просьба
Бейли пытается перегнать отару на другое поле, но овцы ведут себя безобразно. На них не действуют ни удары кнута, ни пинки, ни проклятия. Овцы упрямо считают, что на этом поле трава зеленее, чем за калиткой в невысокой каменной стене, и Бейли никак не удается убедить их в обратном.
Неожиданно его окликают.
— Привет, Бейли.
Поппет, стоящая по другую сторону каменной гряды, выглядит здесь несколько странно. Дневной свет кажется слишком ярким, а пейзаж слишком зеленым и обыденным. Ее наряд, хоть это и простое платье, а не сценический костюм, кажется слишком пышным. На ее юбке слишком много оборок, и вообще она непрактична и мало пригодна для прогулки по ферме. Поппет не надела шляпу, и ветер яростно треплет ее рыжие волосы.