Ночной рейс в Париж
Шрифт:
В окрестностях Нарбонна, отъехав километров тридцать от Незье, мы поймали на полицейской частоте первое упоминание о налете. Туки остановил машину, и мы внимательно прослушали сообщение. Полиция объявляла о розыске десяти — двенадцати мужчин, передвигающихся, по-видимому, в двух или более автомобилях. Не давалось описания ни автомобилей, ни людей, но официальным лицам предписывалось стрелять и убивать налетчиков при обнаружении. На вилле осталось не меньше десяти убитых и раненых. Объявление о начале розыска повторялось вновь и вновь, но никакой
Мы проехали по спокойным сонным улицам Нарбонна без происшествий. На тротуарах никого не было видно, но мы ехали не торопясь, чтобы не привлекать к себе случайного внимания. Выехав за город, Туки снова выжал до упора педаль газа, и мы понеслись сквозь тьму, продолжая подсчет совершенно фантастического количества денег.
— Как быть с долей Сеймура? — спросил Отто.
— Делите ее на четверых, — сказал я. — Мне хватит обусловленной половины со всей суммы.
— Что ж, справедливо, — одобрил Отто.
— Согласен, — сказал Джипо.
Туки за рулем тоже кивнул.
Мы продолжали подсчет денег, пока не достигли окрестностей Перигрина. Здесь я приказал Туки остановиться.
— Маркус, — сказал я, — вылезай из машины и подежурь немного. Джипо присмотрит за твоей долей. А мы начнем дележ.
Он выбрался наружу и растворился во тьме.
— Сколько всего получается? — спросил я у Джипо.
Он смотрел на меня расширенными от волнения глазами, пот сбегал по щекам.
— Семьсот двадцать четыре тысячи и еще четыре сотни со всякой мелочью. — Он облизнул губы. — Почти двести тысяч в долларах, триста тысяч в фунтах, остальное — франки.
— Будем считать — семьсот двадцать тысяч, — подытожил я. — Я забираю половину суммы в долларах, фунтах и франках. Кроме того вычитаю десять тысяч в счет того, что я вложил в дело.
Я оглядел компаньонов.
— Возражения есть?
Они молчали. Я протянул руку к деньгам и начал перекладывать пачки ближе к себе.
— Итак, я беру сто тысяч долларов, сто пятьдесят тысяч фунтов и сто десять тысяч франков. Вместе с десятью тысячами компенсации это составляет триста семьдесят тысяч. Вот они, — сказал я.
— Триста семьдесят, — подвел черту под счетом Туки ровным бесстрастным голосом. — Забирай свое и выйди. Я разделю остальное.
Я запихнул деньги в одну из сумок, которые мы захватили с собой, и вышел из машины.
— Сколько насчитали? — с интересом спросил меня Маркус.
Я ответил.
— Мамма миа, — прошептал он, — Пресвятая богородица…
— Иди, — сказал я, — я посторожу вместо тебя.
Он скользнул в машину, передав мне «томпсон».
Я прошел вдоль дороги метров сорок и огляделся.
Бояться было нечего. Я не чувствовал опасности. Только ветер, пришедший с Средиземноморья, набирал силу.
Я ступил на маленький пригорок на обочине
Несколько метров пленки. Они дорогого стоили. В деньгах, усилиях, человеческих жизнях. А сколько это стоило мне лично? Как человеку? А? Как подсчитать стоимость?
Раздумьям не было конца.
— Все в порядке, — услышал я голос Туки с дороги.
Мы вернулись в машину и тронулись в путь.
ГЛАВА 24
На полицейской частоте не было ничего нового. По- прежнему разыскивался «роллс-ройс». Число участников, грабежа снизилось до восьми человек. Об опознании убитого члена банды пока еще не объявили.
Знал ли Сеймур, кто был среди нас иудой? Я слишком устал, чтобы вновь и вновь возвращаться к этому вопросу. Несомненно, он прекрасно играл свою роль все это время, что мы провели плечом к плечу. Конечно, теперь, когда для него все кончилось, несложно было мысленно вернуться к той ночи в гостинице «Мозель» и понять, что драка была подстроена. Даже тогда я заподозрил неладное.
Но я слишком устал, мне не хотелось об этом думать. Я только наверняка знал, что микрофильм у меня, а я по-прежнему нахожусь в компании человека, который ждет удачного момента, чтобы расправиться со мной и завладеть пленкой. Один из четырех. Но кто?
Рассветало. Мы приближались к окрестностям Иль- па. Туки вел машину пр медленно пробуждающимся улицам городка безо всяких происшествий. Дорожная полиция еще спала. Становилось все светлее, но до восхода солнца оставалось не меньше получаса.
Вдруг вспышка молнии прорезала небо, и раздался отдаленный удар грома. Через мгновение сильные порывы ветра подняли пыль с обочины и хлестнули по ветровому стеклу.
Начиналась гроза. Большие тяжелые капли разбивались о ветровое стекло.
Нам оставалось километров двадцать пять до испанской границы, когда мощный шторм разразился в Лионском заливе и накинулся на берега Руссильона и Лангедока.
— Прибавь скорость, — сказал я Туки. — Гроза работает на нас. Надо воспользоваться этим.
— Держитесь, — спокойно ответил он.
Мы летели вперед на бешеной скорости, скользя и вихляя по размытой дождем дороге. Окраины Порт Вендре, где была назначена встреча с проводником, затопило. И в самом городке вода переполнила сточные канавы и затопила мостовые.
Туки притормозил у перекрестка, где нас должен был дожидаться проводник.
Угол был пуст.
— Остановись, — сказал я. — Подождем пару минут.
Туки встал у кромки тротуара, не выключая мотора, и закурил. Маркус, Отто и Джипо сидели на заднем сиденье, припав к стеклам и пытаясь высмотреть в потоках дождя, не видно ли нашего проводника.