Ночной волк
Шрифт:
— Вроде не следят. А за тобой?
Я ответил, что, кажется, оторвался.
— И куда теперь? — спросил он.
Я ответил, что пойду, как велено, к магазину «Спорт».
— А стоит?
Я знал Антона достаточно хорошо, понимал, о чем он сейчас думает, и знал, что предложит. И я бы на его месте предложил. А он бы отказался. Вот и я откажусь.
— Давай-ка ко мне, — сказал Антон, — хватит приключений.
Я ответил, что это будет чистая глупость, у него мать, втягивать ее в свои сложности
— Кто придет?
— Если бы я знал кто!
Антоха сказал после паузы:
— А почему ты уверен, что возле магазина не возьмут?
Я возразил, что не уверен, но шанс все же есть. Зачем-то ведь мне та баба звонила. И пока что не обманывала.
— Может, специально из дому увела? Ты ушел, а они как раз и явятся в пустую квартиру.
— Будут сильно разочарованы, — отмахнулся я. — Ладно, старик, сам понимаю, рискованно. Зато есть возможность хоть что-нибудь узнать. Ты же видишь, вокруг происходит черт-те что. А мы как слепые. Баба, что звонит, хоть чего-то знает.
— Ты как поедешь?
Я ответил, что на метро.
— Выйди станцией раньше, — сказал Антон, — на Филевском. И — по Кастанаевской. А я пойду следом. Просто посмотрю, что и как. По крайней мере, будет хоть какая-то страховка.
Я согласился и поблагодарил.
…Какая там страховка! Люди кругом, десять миллионов, постовые, машины с мигалками — а человек открыт любой смерти, как мишень в тире. Застрахован лишь тот, кого незачем убивать. Да и тот… Вот Федулкина, ну за что было — а убили. А меня зачем убивать?
Я сошел у Филевского парка. Народу со мной вышло не так много, мужик со здоровым чемоданом, старик, два школьника, остальные были женщины. Ничего опасного не просматривалось. Я пошел по Кастанаевке в сторону Кунцева. Раза два остановился у витрин, это дало возможность оглянуться. Видно не было никого, лишь в отдалении обжималась какая-то парочка. Антона я не заметил, и это было хорошо: значит, и они, если следят, не заметят. ОНИ.
У магазина стояла девушка в синей косынке. Я пошел вперед, как бы даже и не к ней, а мимо, можно остановиться, можно и пройти.
Она смотрела в другую сторону, но на шаги обернулась. Худая, белобрысенькая, нос картошкой — простецкая мордашка из тех, что действуют успокаивающе. Ладно, бог даст…
Я произнес свой дурацкий пароль:
— Вы рабыня Изаура?
Она ответила:
— Фиг тебе, а не Изаура.
— Не фиг, а хрен, — поправил я.
Девчонка засмеялась. Ей было лет восемнадцать, вряд ли больше. Повернулась и пошла, движением головы позвав за собой. Я на всякий случай глянул назад. Улица была пуста, лишь та же парочка в обнимку.
Присмотревшись, я улыбнулся. Молодец Антоха, придумал. Девка под рукой прячет надежней, чем надвинутый
Я поспешил за своей Изаурой. Шли недолго, сделали зигзаг между пятиэтажными панельными хрущобами и вошли в одну из них. Этаж второй, квартира восемь.
Квартирка была бедненькая и пустенькая. В комнате кровать, диван, стол под клеенкой и старый, с ободранным боком, телек. В передней куча старой обуви под вешалкой. В кухню пока не звали. Впрочем, девчонка почти сразу же спросила:
— Жрать хочешь?
Я мотнул головой.
— Ну, тогда сиди, вон телек гляди.
Она включила ящик, поиграла программами и остановилась на какой-то киношке. Мужик удирал в длинной импортной машине, а следом гналась милицейская «Волга». Очень актуальная тема.
— Сейчас приду, — сказала девчонка и пошла в переднюю. Щелкнула замком дверь.
Это мне не понравилось. Прийти, допустим, придет. Но — с кем?
Я пересел с дивана на стул, с жесткого ловчей вскакивать, поставил у ног сумку, а нож переложил так, чтобы рукоятка торчала наружу. Придвинул пепельницу, стеклянную, с отбитым краешком. Не защита, но все же…
Звук приглушил, чтобы слышать, как повернется ключ.
Ее, однако, не было минут двадцать, даже фильм кончился, кого-то поймали, только я не понял кого. Пошли новости — тут стреляют, там стреляют. Скоро, глядишь, и до Москвы доберутся.
Слышимость была, как и положено в панельном доме. Сколько народу поднималось по лестнице, я не разобрал, но не один, это точно. Ключ полез в замок. Скрип. Два голоса — Изаурин и мужской. Снова щелчок замка.
Руку я держал на ноже, да и физиономия, видно, была соответственная, она даже перепугалась:
— Ты чего? Во придурок! Да сосед это, сосед, на улице встретила. — Посмотрела на меня внимательно и, похоже, поняла: — Боишься, что ли?
— Не боюсь, но…
— Думаешь, заложу? Да я вообще никого никогда не закладывала.
Звучало убедительно. Хотя, если решит заложить, не станет же об этом предупреждать.
— Слушай, — сказал я, — ты можешь хотя бы объяснить, что происходит?
— Ничего не происходит, — помрачнела она, — привели, и сиди. Ему помочь хотят, а он тут еще с вопросами.
Я стал оправдываться:
— Я ведь не прошу все. Но хоть что-нибудь! Должен же я хоть что-нибудь понимать.
— Ничего тебе не надо понимать, — отрезала она, — что велят, то и делай! — Она достала из-под кровати матрасик, объяснила: — Тут нельзя, материна кровать, сразу унюхает. Вон там будешь спать.
Изаура бросила матрасик на пол в кухне, достала простыню, одеяло, подушку. Наволочки не было, она накрыла подушку простыней.
В кухне на подоконнике, за занавеской, я заметил телефон. И то слава богу.