Нора
Шрифт:
Она потрясла кулаком в воздухе и замолчала. Молчание с незнакомым или малознакомым человеком тяготит. Это с самим собой или с теми, у кого душа нараспашку, чудесно помолчать. А если душа так ловко маскируется, что тебе ее вовек не найти? Вот как, например, на картинках "Найди 10 отличий". Я замечала, что почти всегда отличий на них меньше обещанных. Обычно их девять.
– А что у вас болит?
– поинтересовалась я, чтобы сделать ей приятное. Пожилые страсть как любят поговорить о своих болячках.
– А откуда мне знать! Доктора-то вон на что?
– Что ищут?
– Клад, наверное!
– расхохоталась старушка.
Я тоже засмеялась. Клад представлялся мне исключительно в виде огромного кованого сундука, наполненного золотыми монетами. А такой сундук, мне кажется, не под силу проглотить ни одному человеку.
– А нет ли у тебя чего поесть?
– шепотом спросила Адель и оглянулась на дверь.
– Есть!
– откликнулась я.
– Как хорошо, что вы спросили! Мама мне передала два шоколадных пирожных, и я с радостью угощу вас!
Я достала пирожные и протянула одно Адели. Видя, с какой жадностью она накинулась на угощение, я не стала есть второе. "Возможно, здешняя еда не по вкусу старушке, и одного пирожного, пожалуй, будет ей недостаточно", - подумалось мне. Тем временем Адель, развеселившись, с размаху плюхнулась на соседнюю койку.
– А это кровать Кантель!
– сообщила она, качаясь на панцирной сетке.
В тот самый момент пальцы ее, до того крепко державшие заветное пирожное, разжались, и шоколадная масса очутилась на белоснежном покрывале.
– Ох! Что же делать? Кантель будет очень недовольна! Очень!
– запричитала Адель, качая головой.
Вдруг в палату вошла еще одна старушка, как две капли воды похожая на Адель. Про себя я сразу окрестила их сестренками. Сощурив один глаз, она внимательно смотрела на свою койку. А потом спросила, чеканя каждое слово:
– Кто... это... сделал?!
В растерянности я стояла, раскрыв рот. Адель уставилась в потолок. Заметив пирожное у меня в руке, старушка блеснула глазами и, гневно сорвав с кровати покрывало, вышла с ним за дверь. Адель тихонько захихикала:
– Ну что, видела? Это Кантель!
***
Вскоре Адель повела меня в столовую, на обед. Среди голых уныло-голубых стен стояли ряды длинных, как и скамейки, столов. За одним из них уже сидела Кантель. Мы подсели к ней. Столовая медленно заполнялась людьми, как бассейн водой. Все они шли не спеша, шаркая тапками и натыкаясь друг на друга, как будто после тяжкого сна.
На столах уже стояли глубокие металлические тарелки с прозрачным рыбным супом, мелкие - с кашей и стаканы с компотом. Я без особого энтузиазма, но довольно быстро съела свою порцию. Я была голодна, и в тот момент, наверное, не очень придирчива ко вкусу или внешнему виду поданных блюд.
Старушки все еще шамкали губами, цедя каждую новую ложку с такой тщательностью, будто боялись найти в супе рыбью кость и подавиться ею. От скуки я стала разглядывать зал столовой и больных, удрученно склонившихся над мисками.
По залу не спеша прогуливался низенький неуклюжий человечек, в руках у него
– Я поняла!
– воскликнула я так громко, что старушки недовольно зацикали на меня.
– Я поняла, - повторила я чуть тише, - это лотерея! Кому что попадется! Загадываешь желание и цвет, и если загаданный цвет совпадет, желание сбудется!
– Что за чушь ты придумала?!
– возмутилась Кантель.
– Это таблетки. Их прописывает доктор, каждому свои. Видишь, этот человек сверяет их по своему блокноту?
– Да нет же, Кантель!
– уверенная в своей правоте, твердила я.
– Это лотерея! Просто это секретно! О ней никто не знает, иначе ангелы сбились бы с ног от такого количества желаний! Попробуйте сами загадать. Когда ваше желание сбудется, вы согласитесь со мной!
Кантель махнула на меня рукой и, даже не заглянув в стаканчик, высыпала таблетки себе в рот.
– Я думаю, мне попадутся розовые, и тогда... нет-нет, - заулыбалась я старушкам, любопытно повернувшим головы в мою сторону, - желание называть нельзя, иначе оно не сбудется.
В этот момент на столе передо мной появился стаканчик с двумя розовыми пилюлями.
Я восторженно пискнула и, прошептав одними губами: "Хочу, чтобы мама поскорее забрала меня домой", положила их в рот. Я не стала глотать их сразу. Я держала за щекой горькие пилюли как леденцы, надеясь отчего-то, что так мое желание исполнится как минимум вдвое быстрее.
Старушки недоуменно смотрели на меня.
– Никакая это не лотерея, глупая девчонка!
– заворчала Кантель, тяжело поднимаясь из-за стола.
– Но я же угадала цвет! Угадала!
– возразила я.
– Это простое совпадение!
– Конечно совпадение, сударыня! Это же лотерея!
– Завтра, вот увидишь, будут точно такие же! Розовые!
– присоединилась к ней Адель.
В тот день еще дважды в столовую серым потоком стекались больные. Обреченно плелись они друг за другом, а ровно через полчаса так же обреченно разбредались по своим палатам. А я, приплясывая среди них, представляла себя белым бумажным корабликом, легко несущимся вперед в этом тяжелом и неповоротливом течении. Мое желание должно исполниться!
***
Вечером, когда потушили свет и все пациенты уже были в своих кроватях, тишина резко и больно оглушила меня, как будто гигантский кит проглотил в один присест мое маленькое тельце. Я прижала к себе Алиса и заговорила шепотом:
– Мама сказала, что заберет нас, как только мы немного поправимся. Надо потерпеть. Совсем немножко. Если мы будем плакать, доктор все расскажет маме. Тогда она расстроится и тоже заплачет. Ты хочешь, чтобы мама плакала? Я не хочу. Мы потерпим, Алис... мы потерпим...