Норковая Шуба

Дивицкая Соня

А ко мне опять вернулись подозрения. Меня смутили «эквалипты». На моей памяти мужчины, которые коверкали слова, зачастую во многих делах проявляли такую же небрежность. Они не выполняли обещаний, опаздывали, создавали видимость работы, лишь бы только не напрягаться, меняли на сто восемьдесят градусов свои решения и активно распространяли непроверенную информацию. Если им попадался незнакомый термин, они в жизни не утруждались сбегать за словарем и уточнить: «эфкалипты», «эвкалипты» или «эквалипты». Все, на чем спотыкался язык, они заменяли междометием, каким-нибудь «т-т-т» или

старались проговорить незнакомое слово быстро, невнятно, чтобы никто не заметил ошибки. И даже если им было известно правильное произношение, они никогда не заставляли себя переучиваться и не думали менять деревенское «дражниш» на словарное «дразнишь».

Но я не всерьез, только мельком это заметила. Мне некогда было впадать в лингвистическое занудство, комары догоняли. Я быстро захлопнула дверь и в потемках искала розетку, включить фумигатор. За стенами звенели комариные полчища, страшное «ззззззззззз» раздавалось со всех сторон: у двери, за окнами, с крыши. Это был не писк, а настоящая угроза. Два часа это злое громкое ««зззззззззззззз» было слышно по всему побережью. А мы сидели носами в телевизор и не высовывались.

В общем, отдохнули прелестно. Подружились, как сказал Вася, домами. Утром он съездил с моим мужем в лиманы на щуку, и хотя у него не клевало, про скидки, отсрочки и кредитный лимит мужчины договорились.

Мы нормально работали. Никаких диверсий Вася нам не учинял, пакостил в рамках приличия, так что обижаться на него было не за что. Иногда он рассказывал кому-то из общих клиентов, что свои «железяки» наш завод покупает в Китае, и только у Васи можно найти оригинальную деталь. При этом он торопил своих грузчиков, чтобы они быстрее отпускали клиента, пока он случайно не заметил на Васином «железе» наше клеймо. Иногда он запускал утку, что мы обанкротились, и тогда наши линии загружали звонки с соболезнованиями. Из независимых источников поступала информация, что пару раз он срывал «откатами» наши договора. Частенько, пользуясь нашими скидками, он ставил клиентам цену ниже нашей, и говорил, что не мы его поставщики, а он наш поставщик. Но все это мелочи, нашей дружбе они не мешали.

Клиенты циркулировали из офиса супругов Натыкач в наш. Они же и сообщили самую громкую сенсацию – Люсю видели в комбинезоне для беременных. И сами тут же отмахивались:

– Да ну! Не может быть. В сорок лет бизнес-леди решила родить?

Все было верно, комбинезон действительно был, а вскоре и Вася объявил всему городу: «У меня будет наследник».

Короче, жизнь удалась! Вася купил машинку для счета денег. Две тысячи седьмой, восьмой, девятый и десятый – наши самые урожайные годы были удачными для всех. Крестьяне стали убирать по семьдесят центнеров пшеницы с одного гектара. А кое-кто и по сотне! Люди, если вы не понимаете, о чем речь, сравните – в девяностые в центральном Черноземье неплохим считался урожай в двадцать центнеров.

На Кубань потекли инвестиции. Крупные заводы, промышленные холдинги, американцы, немцы и наши собственные бандиты вкладывали деньги в сельское хозяйство. Банки выдавали крестьянам дешевые кредиты, и все они скорее, скорее, пока не отменили льготные проценты, бежали закупаться техникой и запчастями. И большим, и маленьким фирмам на южном рынке доставалось свое место. Обанкротиться было невозможно, все, кто хоть немного шевелил ластами, оставались

на плаву.

До самых родов Люся Натыкач рулила в обычном режиме. Несколько раз она приезжала к нам в офис посмотреть, что я такое наворочала с дизайном. Увидев мои салатовые жалюзи и красный кафель в туалетах, сказала:

– Смело, смело.

Чисто машинально она проверила пыль у нас на стеллажах. Потом заметила голую спину нашей любимой секретарши и наклонилась ко мне:

– А вот эту звезду нужно срочно уволить.

Энергии у Люси было как у Буденного, ей хватало сил и на свои дела, и на чужие. Она была полна идиллических надежд, что и потом, после рождения сына, сможет брать документы на дом и приезжать в офис на несколько часов. Но как только младенец родился, Люся тут же забыла про семейный бизнес.

Вася перенес свои канцтовары в кабинет жены. Люсин кабинет был просторнее и больше подходил директору. Стол внушительней – настоящий директорский стол с модной отделкой из кожи и металла. Кресло помягче, брифинг подлиннее, и сейф, и бар – все было там.

Сотрудники привыкли обращаться к Васе через Люсю и первое время немного побаивались настоящего директора. Кто-то вроде бы даже уволился… Кажется, снова еще один менеджер от них ушел и утащил с собой клиентскую базу. Эту базу регулярно вышвыривали на рынок уволенные сотрудники супругов Натыкач. Коллеги тут же звонили Васе, и тогда он преображался. У него появлялась тема для беседы.

– Да как он мог! Ушел, когда я весь в цейКноте? Он же серость! Офисная мышь!

Вася регулярно называл цейтнот «цейкнотом», и удивлялся, почему же ему так везет на мерзавцев. «Бухгалртеша наколдовала», – он предполагал. И эта его особенность притягивать ненадежных людей мне, разумеется, тоже показалась подозрительной.

Его машина часто появлялась у нас на базе. Он забегал по делам к моему мужу, а через пять минут садился передохнуть в клиентском зале. Наша собака, в то время у нас был толстый ньюф, валялась тут же под кондиционером. Иногда пес вставал, чтобы поздороваться с людьми. Кстати, к Васе он никогда не вставал, только лениво поворачивал голову и широко и громко зевал. И вот это, конечно, снова пробудило у меня подозрения.

На моей памяти все мужчины, которых моя собака игнорировала, в скором времени исчезали из моего поля зрения. Нет, это не закон и даже не примета… Это так, мое небрежное обобщение. Куда бы мог исчезнуть Вася? У него с нашей фирмой был ежегодный контракт, и в нашем офисе он чувствовал себя как дома.

Он вытягивал ноги перед телевизором, и наша любимая секретарша Олечка поила его кофеем. Разговоры заводил невинные, и очень даже типичные для молодого отца. Вася беспокоился, что наследник у него слабовато поправляется, а Олечка и все наши семейные сотрудники его успокаивали:

– Вырастет твой наследник, никуда не денется.

Вася спрашивал, почему ребенок много плачет, почему не лежит спокойно в кроватке. И тут ему находили утешенье:

– Весь в папу, весь в папу.

– А, может быть, нужно сменить кроватку? – Вася был в таких делах жутко наивен.

– Не поможет, – ему говорили.

Вася смотрел на часы, говорил, что ему «пора, пора», но оставался еще на минутку.

– Хотел с вами посоветоваться, – он говорил серьезным деловым тоном. – Что вы думаете по поводу памперсов?