Норковая Шуба
Шрифт:
Такое уже случалось. «Я еду, папа, это важно», – говорил ребенок, и Ахмет быстро отсчитывал сумму, которую выделял на жизнь для своей иностранки. Иностранкой, словом, в Турции почти неприличным, любимую женщину Ахмета называл его сын.
«Твоя иностранка сбежит от тебя в Россию, – дерзил мальчуган. – Ты ей не нужен, ей нужны только твои деньги». Ахмет прекрасно знал, что его ревнивый сынок повторяет этот тезис за своей матерью, но все равно побаивался.
Все десять лет после развода родителей мальчишка регулярно обламывал папе свиданья.
– Через порог нельзя, – она ему напомнила в последний раз.
– Увидимся, дорогая.
Ахмет ее торопливо чмокнул, уже не голодным, не горячим, скользящим сытым поцелуем.
Когда Анжела села в такси и уехала, ребеночек перезвонил и сообщил, что у него возникли неотложные дела в университете. И только сейчас!.. только сейчас, когда Ахмета приморозило на русской улице, он догадался, откуда у сынишки такое острое чутье на русскую любовницу. Соседка по лестничной клетке была знакома с бывшей женой и позванивала, если замечала, когда в квартире у Ахмета появляется высокая блондинка.
А если и так? Разве это повод – уезжать в Россию, запираться, держать кошачьего мужчину на морозе? Да на ночь глядя? Да в вашей варварской стране? Да тут у вас на Лизюкова его ограбят, в сугроб укатают и глазом не моргнут. И что потом мы будем делать?
Стемнело моментально, хотя не было еще и четырех часов. В окнах горел свет, по елкам бегали цветные огоньки, на третьем этаже танцевали парень с девушкой. Ахмет наблюдал с дикой завистью, как они перемещаются по теплой комнате, подходят друг к другу и обнимаются. Ахмет любопытствовал и слегка согревался, а парень взял и шторы задернул. У любимой Анжелы тоже окно не горело, по мерцающему приглушенному свету было понятно – любимая женщина спокойно смотрит телевизор.
3
Господин Ахмет знал своего ребенка очень хорошо. Да, мальчик у него манипулятор. Развод с его матерью случился, когда мальчишке было шесть, и до сих пор ребеночек умело нажимает эту кнопку. Правильно делает, Ахмет на сына не обижался. Если метод эффективен, почему бы им не воспользоваться многократно. «Молодец, сынок. Из него выйдет хороший бизнесмен», – этого Ахмету очень хотелось.
Сын получился красивым, не таким как маленький кривоногий Ахмет. Мальчик выше отца на голову и подрастет еще, и в плечах прибавит. Лицом он похож на Ахмета, и нос тоже острый, и глаза такие же властные, но черты его мягче, нежнее, как у матери.
Ахмет любил встречаться с сыном в старых ресторанах, где все ему кланялись. «Ахмет Бей с сыном» звучит покруче, чем просто Ахмет.
Красивые люди всегда вызывали у Ахмета легкое преклонение, он понимал, ему, с его приплюснутой макушкой и короткими загребущими лапками, таким изящным, как они, не стать никогда.
Свою жену он выбирал как раз за красоту. Ей было восемнадцать, когда Ахмет на ней женился. Закончила восемь классов, турецкая девочка, и сиди у окошка, жди,
Сватались двое, Ахмет и еще один, красавец. Ахмет – коротышка, плечи узкие, волосы уже тогда были редкими, да и глаза не имели своей нынешней власти, туманные были глаза, как у рыбы. Он смотрел на свежую невесту с нежной кожей и думал: кого она выберет, его или красавчика?
Конечно, красавчика, после восьмого класса девочки всегда выбирают блестящее. Но тут вмешалась турецкая мама. Дочке она быстро внедрила: «Твой красавец не имеет диплома. Он шофер и всегда будет простым шофером. Ахмет инженер, он работает в американской фирме, он умный, я чую, будут у него большие деньги».
Маму послушали. Благодаря теще Ахмет обошел красавчика, и, кстати, американская фирма была не последним аргументом в его пользу. Через год жена родила ему сына, других детей у Ахмета не было.
Так вот, ребенок в очередной раз испортил папе встречу с его блондинкой и перезвонил, как только Анжела удалилась. Замутил, что вообще-то он еще в Стамбуле, у него лекции, а разговор можно перенести на завтра-послезавтра.
– Это касается мамы, – сообщил наследник. – Она начала работать. Ты знаешь?
– Мама пошла на работу? – удивился Ахмет. – Как давно?
– Неделю назад. У нее там проблемы, но лучше она сама тебе расскажет.
Но как же! Ахмет настроился, проводил свою женщину и забыл, как ее зовут, так всегда случалось, когда он переключался на сына. И вдруг послезавтра…
– Я подъеду к тебе в университет, – предложил Ахмет, – у меня есть дела в Стамбуле.
Через час Ахмет был на Галатском мосту. Чудесное место: направо Босфор, налево Босфор, а впереди синие шапки и острые башни знаменитых мечетей.
Вдоль моста стояли рыбаки, их всегда там много, весь мост забит рыбаками так, что удочкам тесно. Турки следили за поплавками, облокотившись на ограждения, и у каждого рыбака в ведерке что-то плескалось. Некоторые стояли с утра, а некоторые приезжали в обеденный перерыв прямо в офисных костюмах. Клерки быстро разматывали удочки, брали чашку кофе у разносчика и отдыхали. Покидают полчасика – и снова в офис. Их машины занимали весь правый ряд, поэтому на мосту замедлялось движенье.
Ахмет проехал рыбаков, за мостом он набрал своего сына, но телефон у парня был выключен. «Наверное, на лекции», – подумал Ахмет.
Он приехал в университет, постоял с легким трепетом на старинных парадных ступенях, и что-то вдруг его потянуло зайти, взять счет на оплату второго семестра.
В деканате он назвал свою фамилию и ждал, когда же эта милая женщина из канцелярии всплеснет руками, или тот профессор с чашкой кофе у окна обернется и скажет: «Какой у вас умный мальчик!»
Так всегда говорили про Ахмета его родителям. Он был отличником. Да, умница! Чего уж скромничать, один из пятерых детей, он сам бесплатно получил высшее образование.