Нос. Том 2
Шрифт:
Внезапно мне стало очень хорошо и приятно. Ездить на троллейбусе, лёжа в нём в кровати под одеялом, – очень классно. Можно засыпать удобно и с комфортом. И при этом лежать и смотреть в окно. Я зевнул. Как здорово…
Звук электрического двигателя усиливался с его разгоном, и возвышался, становясь продолговатым. Троллейбус растянулся далеко за моей головой, у него исчезла крыша и я видел, как город по бокам растягивается в длинную ленту сзади меня, вдоль которой я плавно летел в кровати, наслаждаясь чувством потока,
Как говорил Чарльз Мэнсон: «Я – никто. Я – бомж, бездомный, бродяга. Я – вагон поезда и кувшин вина. И прямое лезвие – если вы подойдёте слишком близко ко мне».
Улицы сворачивались в большой рулон под моими ногами, синее вечернее небо и жёлтые фонари встали на одной высоте, чтобы проникнуть в меня через глаза. Свет и всё вокруг, что я вижу, массирует мне их.
– Молодой человек, вы до куда едете? – потревожила меня кондуктор и отбила весь сон.
– Я… Где от остановки недалеко аптека хорошая… Где-то там… – пытался я вспомнить пункт назначения.
– Ладно, хорошо, – сказала она и отстала.
Я закрыл глаза, но мой покой нарушала какая-то пизда, пиздящая по телефону где-то сзади:
– Да пошёл ты нахуй! Я ментов вызвала! Пизда тебе, сука, выродок ёбаный! – крикнула она в трубку и громко положила её.
Спустя пару минут, она снова говорила по телефону:
– Да ты ж алкаш ёбаный… Нахуй я с тобой связалась, – засмеялась она. – «Люблю, люблю», ага. Давай-давай. Не звони мне больше, падла! Жди, сука… Ща к тебе приедут… – и снова кинула трубку.
Я смотрел в холодцовое окно. Грязь снаружи на мутном стекле была похожа на кусочки мяса в холодце.
Спустя пару минут, она снова говорила по телефону:
– Да чтоб ты сдох нахуй! Нахуя я с тобой связалась, блять… Ты ж конченный! Кон-чен-ный! Пошёл ты нахуй! Алкаш ёбаный, объебос пидорский! Знать тебя не хочу нахуй! Жди, сука ты, блядина неёбаная. Щас… Щас… Ментов я вызвала уже, едут, жди, сука. – и снова кинула трубку.
Я думал: «Если ты не хочешь с ним пиздеть, то нахуя звонишь или берёшь трубку и пиздишь, проблядь ты ебучая? И мешаешь, при этом, спать всему троллейбусу, пизда ты гнойная блядь…».
Спустя пару минут, она снова говорила по телефону:
– Ну что, сука, ждёшь? Жди-жди, блядь… Жди, сука… – и сделала долгую паузу, видимо, меняя тон на более приемлемый: – У тебя осталось ещё что-нибудь? Сейчас я приеду минут через пятнцадать. Давай, до встречи…
Я в охуевании от ёбаной тупости ёбаной тупой ёбаной пизды поднял брови и мне стало больно от того, что такие люди существуют.
– Молодой человек, остановка ваша, – потрясла меня за плечо кондукторша.
– Спасибо большое, – сказал я ей, встал и вышел из автобуса, чуть не подскользнувшись на льду.
Я не узнавал остановку и место, где я находился. И где здесь была аптека… Я не знал. Я побрёл за остановку, и,
– Привет, – дружелюбно сказал я.
– Хуй тебе в еблет, – сказал он, после чего посмотрел на меня и оценил снизу вверх.
– Ну… Здорово, пацан, – решил сменить я тактику.
– Иди нахуй, уебан, – непринуждённо отвечал он, даже несмотря на меня больше.
– Здорово, мужик!
– Хуй в жопу тебе вжик.
– Бля, просто здорова.
– Хуй, пизда, корова…
Я вздохнул, оглянулся и не увидел ничего знакомого в округе.
– Слыш, я чё-то потерялся немного… – начал я.
– Ну я вижу. И чё, тебя пырнуть чтобы ты нашёлся или чё? – быстро бормотал он.
Я потёр глаза, сделал паузу и снова спросил:
– Слыш, ты, может, знаешь, дорогу к аптеке?
– Поскреби хуём в сусеке!
Я помолчал, затем сказал:
– Бля, охуенные, конечно, стихи, уважаемые, но пошёл-ка ты нахуй.
– Да вон там аптека, – показал он рукой в направлении дальше по тротуару.
– Ага, спасибо.
– Пожалуйста.
И я пошёл дальше по тротуару. Петляя по нему, я высматривал вывеску аптеки, ища её везде. Я внимательно всматривался во всё, и пока происходил процесс смотрения, всё заползало в мои глаза, кроме вывески. Засматриваясь во дворы, я не мог понять, где я конкретно нахожусь, ибо не помнил ни одного места в городе с таким пейзажем…
– Ой, слушай, забеги ещё в аптеку, купи антигриппин, – раздалось откуда-то сбоку.
– Ладно, жди тогда, – мужской голос сказал и передо мной появился силуэт, за которым я решительно последовал.
Силуэт двигался впереди, а я не отставал. Мы прошли немного и недолго, как он внезапно завернул в стену дома, в котором оказалась дверь под большой вывеской, наверняка, аптечной тематики. Я зашёл за ним, чуть не подскользнувшись на скользком плиточном пороге.
Войдя в аптеку, я спустился по лестнице к витринам, чтобы найти то, что мне было нужно. Медленно идя вдоль них, я всматривался в пустоты и ассортимент, пытаясь разобрать, что было написано на коробочках. Стекло запотевало от моего дыхания.
– Не прижимайтесь к витринам, пожалуйста, – раздался голос откуда-то сзади.
Я не обращал внимания, продолжая свои поиски. Коробки не стояли на месте, буквы на них либо не было видно, либо они прыгали туда-сюда и менялись местами. Силуэт, купивший свой антигробин, прошёл сзади меня, пыхнув и цыкнув.
– Да-а… И вот я на неделю-две поеду в Сыктывкар, повидаюсь с семьёй, отдохну, – полушёпотом говорили сзади оказавшимся приятынм женским голосом, который сказал мне не прижиматься к витринам.