Новое назначение
Шрифт:
— Это Москва, Олежка, — втолковывал ему Баженов по дороге к своему дому. — Тут главное что?
— Что?
— Не зевать и не ждать, что кто-то что-то для тебя просто так, за красивые глаза, сделает. Сто друзей, сто рублей и готовность пробить стену лбом, — а по-другому не получится. Ну и за своих стоять горой, без этого тоже никак. Потому что в одного никак не выжить, тут либо ты жрешь, либо тебя.
Квартира у Славяна оказалась не сильно большая, но при этом светлая и даже в чем-то уютная. Нет, порядок в ней даже не ночевал, что не странно при таком-то
Вещи не развешены в шкафу, а повешены на спинку стула, но аккуратно. Посуда не валяется в раковине, она перемыта, но при этом не убрана в шкафчик, а поставлена на стол. И так — во всем. Не бардак, но и не порядок, скорее, что-то среднее.
— Моя несбывшаяся мечта, — пояснил Баженов, заметив, как Олег изучает здоровенный, чуть ли не в полстены, плакат «Монстры рока в СССР». — Когда узнал, что аж сама «Металлика» приезжает, чуть бошку о стену не разбил. Но — не судьба. Одна радость — закадыка плакат мне тогда прикупил, этот самый. Теперь он со мной везде катается.
— А чего не получилось-то? — заинтересовался Ровнин. — Если хотел?
— Так служба, — пояснил Славян, стягивая с себя футболку и открывая шкаф. — Кто ж меня отпустит?
— Ну, наверное, можно было как-то договориться? — предположил юноша.
— Как-то, — не без иронии передразнил его коллега. — Если только как-то.
Он достал из шкафа фуражку с зеленым верхом, пристроил ее на голову, приставил ладонь ребром к носу, поправил козырек и отчеканил:
— Сержант Баженов, ДМБ девяносто два, сорок третий Краснознаменный Пришибский пограничный отряд.
— Пришибский? — рассмеялся Олег. — Ты так шутишь?
— Какие шутки, приятель? — Славян снял фуражку и как-то очень ловко ее крутанул, так, что она оказалась у него на сгибе локтя. — Граница на замке, ключ у прапорщика. Правда, уже не нашего, а такого же, как тот грач, которого мы на рынке нагрели. Закавказский пограничный округ, место дислокации — город Пришиб. Только нет больше ни округа, ни отряда, вывели его в девяносто третьем в Нальчик, потому что страны, той, которой мы служили, тоже не стало.
— Понятно. — Ровнин в очередной раз поразился тому, как быстро постоянный шутливый настрой его нового знакомого сменяется неожиданной серьезностью.
— Я потому и на сверхсрочную не остался, — добавил Баженов. — Понял, что скоро горбоносые друг с другом зацепятся, только под их спор наша кровь станет литься. Мне оно зачем? За Родину — это нормально, такая уж служба. Но за этих? И Кузьма так же решил.
— Вместе служили?
— Вместе, вместе, — подтвердил Славян, убирая фуражку обратно в шкаф, где Олег приметил и форму, на которой тусклым металлом блеснули то ли какие-то значки, то ли награды. — И уходили в одной партии. Ладно, раздевайся, и пошли картошку чистить. Вот, треники возьми, не в труханах же тебе рассекать? Не волнуйся, стиранные.
До того момента, когда картошка на сале дожарится, Олег не дождался. Две рюмки водки, которые он принял на грудь даже охотно, забыв о своей неприязни к алкоголю,
Мало того, наутро хозяин дома еле-еле его разбудил. Славяну не помогли ни вопль «Застава в ружье», ни щекотание пяток, гость ни вы какую не желал просыпаться.
— Да что, мне, как мама, теперь говорить: «Олежка, в школу опоздаешь»? — возмутился Баженов под конец, приволок из кухни чайник и вылил половину находящейся в нем воды на голову юноши.
— Ай! — наконец-то открыл глаза тот. — Ты чего?
— Того, — Славян отпил воды из носика. — Радуйся, что вскипятить не успел, что тут холодненькая. Я бы мог, с меня станется.
— Блин. — Олег тряхнул головой, от нее в разные стороны полетели брызги. — Так растолкать же можно?
— Ага, как же. Ты, Олежка, не ту службу выбрал, тебе следовало бы с таким сном в пожарные идти. Полгорода сгорит, а ты разве что на другой бок перевернешься. Давай дуй в ванную, нам через полчаса выходить.
Несмотря на то что пробуждение оказалось не самым приятным, в целом Олег чувствовал себя прекрасно. Он принял душ, побрился, как следует позавтракал и, самое главное, в его жизни появилась хоть какая-то, но стабильность, которой вчера в это время даже и не пахло.
Плюс новые коллеги, которые ему очень нравились. Казалось бы — меньше суток он их знает, а вот, как-то прикипел душой. Почему, отчего — Ровнин даже сам себе ответить не смог бы. Ясно, что не из-за того, что приняли хорошо, без насмешек и розыгрышей, или потому, что Баженов его к себе переночевать пустил. Тут было нечто другое, такое, что Олег и сформулировать бы не смог. Он просто знал — сейчас он свой среди своих. Вот так.
Ну и конечно, новая одежда Олега очень радовала. Сильно он себе в ней нравился, даже в зеркало перед выходом вроде как невзначай еще раз глянулся.
В отделе все было так же, как и вчера, только Францева на крылечке не оказалось. Но зато внутри, в дежурке, обнаружился незнакомый Ровнину мужчина лет тридцати, невысокий, круглолицый, со светлыми, почти белыми волосами.
— Здорово, Савва, — поприветствовал его Славян, и Олег сообразил, что видит того самого Свешникова, которого вчера несколько раз поминали его коллеги в разговорах. — Чего, разобрался с проклятием?
— Молчи, грусть, — отмахнулся тот. — Хуже нет, когда некоторые молодые ведьмы думают, что уже все знают и умеют, а потому лезут туда, куда не нужно. В результате и им хреново, и нам работы подваливает. Всех плюсов только то, что Фомина, зараза старая, у меня в долгу теперь. Договорились все спустить на тормозах, причем с ее подачи.