Новогодний роман
Шрифт:
– А вот здесь я живу.
– Запеканкин, чтобы показать свою притихшую избушку в мозаичном полукружье, перешел на приставной шаг.- Тут раньше все такие дома были. Свои. Потом..
– Запеканкин приостановился, чтобы локтем попробовать вернуть на место постоянно сползавший на глаза красный колпак, отороченный свалявшейся ватой. Ему это не удалось, и он бросился догонять Сергуню. Колпак болтался на голове в такт торопливым шагам, как маятник в напольных часах.
– Потом.
– продолжил Запеканкин, когда нагнал Сергуню.
– Потом, когда армия из Германии вернулась, всех сломали вокруг, чтобы дома
– Что вы, Петя. Это же очень здорово иметь свой дом.- возразила Сергуня.
– Так ведь удобств никаких.
– воскликнул Запеканкин.
– и следить за ним . Это тяжело.
– И что же? Вы просто не понимаете, как вам повезло. Иметь собственный дом. Это же здорово.
– Так и Антон говорит.
– Вот видите. Вам просто повезло, Петя. У меня, например, никогда своего дома не было. Всегда я жила у кого-то и с кем-то.
– У Антона такая же проблема была.
– неслышно проговорил Запеканкин.
Петя чуть не налетел на внезапно остановившуюся Сергуню.
– Мы должны где-то оставить один из мешков.
– Сергуня поднесла к лицу листочки с адресами.
– Петя, мы же можем оставить его у вас?
– Нам придется долго ходить?
– Да нет.
– сказала Сергуня после того как присмотрелась к белеющей табличке над первым подъездом от дороги.
– В седьмом номере всего четыре подарка это один подъезд. В восьмом всего один подарок.
– Тогда нам незачем ходить туда-сюда. К тому же Антон будет готовить праздничный стол, а он не любит когда ему мешают.
– Что же нам делать?
– спросила Сергуня.
– Мы можем оставить мешок у Бомбибо.
– загорелся Запеканкин.
– У кого?
– удивилась Сергуня странному имени.
– Пойдемте. Это здесь. Мы оставим у него мешок . Спустимся и начнем подниматься по порядку.
Запеканкин взбежал по ступенькам и набрал несколько огненных цифр в окошечке навесного домофона. Откликнулись быстро. Такое было время. Запеканкин не успел ничего сказать, как домофон пьяно всхлипнул:
– Заходите. Ждем.
Запеканкин со своими мешками, похожий на завзятого любителя арбузов, повернулся к Сергуне.
– Пойдемте.
Гудящая кабина лифта с обожженными и размалеванными стенами привезла их на конечный этаж. Запеканкин не остановился на лестничной площадке.
– Пойдемте. Это выше.
К близкому и давящему прокопченному потолку были приклеены сигаретные окурки. Железная чердачная дверь не была заперта. Запеканкин и Сергуня вошли в довольно пространную и туманную комнату. Сергуня встала у изломанной в талии лестницы, ведущей на крышу. Под ногами шелестел мягкий и серенький песочек. Далеко в углу к толстым и приземистым колоннам был подвешен ячеистый дачный гамак. В нем возлежал разбросанный лохматый человек с портвейной бутылкой на груди. Он покачивал необутой грязноватой ногой со слезшими и не до конца обновившимися ногтями с желтой каймой. Здесь было тепло. Рядом с гамаком на неуклюже сколоченных козлах лежал обрубок асбестовой трубы, обмотанный раскаленной проволокой.
–
– позвал Запеканкин.
– Бомбибо.
Человек не шевельнулся. Не потому что не услышал или был высокомерен. Ленность была основной причиной. Бомбибо был ленивей, чем постоявшее клубничное варенье на золотом ободке, склонившейся конфитюрницы.
– Можно мы оставим у тебя этот мешок?
– спросил Запеканкин.
Сергуня подошла к самодеятельному обогревателю. Здесь было очень хорошо. Бомбибо наконец соизволил повернуть голову и посмотреть на гостей. Увиденное настолько поразило его, что он позволил себе разомкнуть неделями молчавшие уста. Для начала он размышляющее засопел, потом закашлялся и покачал, готовые выскользнуть слова, губами.
– Вы ошиблись.
– сказал Бомбибо.
– Вы не туда залетели. Вам надо ниже. Здесь высоко и пусто. Вы никому не нужны здесь.
– Бомбибо, ты, что не узнаешь меня?
– спросил Запеканкин.
– Это неправда. Я видел тебя и не раз. И ее.
– Бомбибо произвел над собой усилие и поднял вверх руку, указывая на Сергуню.
– Но это было давно. Когда я верил. Даже вам. Ты же Дед Мороз?
– Ну, конечно !
– ответил Запеканкин и поспешил поправиться.
– То есть, конечно, нет. Я Запеканкин Петя.
Запеканкин снял свой шатающийся колпак.
– Ну же, Бомбибо. Это я.
Бомбибо долго всматривался. Под набрякшими веками, наверное, были глаза. Желтоватые, как кайма на ногтях, и в красных прожилках.
– Это ты, художник?
– спросил Бомбибо.
– Да.
– Запеканкин радостно переглянулся с Сергуней.
– Наконец- то узнал.
– Что тебя заставило подняться ко мне, художник?
– Это по работе, Бомбибо.
– зачастил Запеканкин.- Мы через часик мешок заберем. Тихонько. Мы тебя не побеспокоим.
– Зачем вы здесь?
– подала голос Сергуня.
– Тут так одиноко.
– Меня слушали и все делали по-другому. Мир обманул меня и я обиделся.
– честно ответил Бомбибо.
– Вы эгоист?
Такой бесхитростный и прямой вопрос заставил Бомбибо улыбнуться.
– Так меня еще никто не называл. Нет, милая девушка. Они справляются без меня.
– Но у вас же есть дети?
– Они выросли. Я ничему не могу научить их.
– Откуда вы знаете?
– Я видел. - отрезал Бомбибо. Он поднес ко рту бутылку. Выпил и сложил руки на груди, давая понять, что разговор закончен. Запеканкин аккуратно, но настойчиво потянул Сергуню за собой.
– Бомбибо очень обидчивый.
– сказал Петя, когда они покинули чердак.
– Но вы не бойтесь. Это он на вид такой страшный, на самом деле он очень... как это.... Милосердный.
– А кто он?
– спросила Сергуня.
– Не могу точно сказать. Он всегда здесь был.
– Запеканкин задумался.
– А вы знаете. Я вот сейчас подумал. Вы ему, наверное, понравились.
– Мне кажется совсем наоборот Петя.
– не согласилась Сергуня.
– Правда, правда.
– горячо доказывал Запеканкин.
– Бомбибо ведь очень осторожный. Антон вон сколько раз к нему поднимался и ни разу не встретился. Один пустой гамак видел. Знаете.
– Петя улыбнулся.
– Он даже сказал, что Бомбибо этот как его... плод моего воображения. Представляете?