Новые люди. Часть 3
Шрифт:
Проводник Нурлан быстро осмотрел всё заведение и поспешил в самый дальний и тёмный угол. Берн ухмыльнулся в ответ на взгляды, направленные на него со всех сторон, упёр руки в бока, выпятил грудь и пошёл за проводником. Медведь был в своей стихии.
Матиуш помедлил и направился к пустой стойке.
Буфетчик смерил его взглядом и молча выставил на доску глиняную кружку с шапкой пены.
– Ужин и ночлег мне и моим товарищам, – сказал Ардо.
Трактирщик крикнул мальчишку, ткнул заскорузлым пальцем в угол, приказывая обслужить новых клиентов. Матиуш взял в руки кружку
– Откуда будете? – спросил хозяин лениво. Губы его едва размыкались, когда он говорил. Пока бастард раздумывал, что ответить, Глот успел ответить за него. – Поди, из Эдинси-Орта?
– Ээ… – сказал Матиуш, не зная признать догадку трактирщика или нет.
– Вот скажи, милорд, почему странник должен быть всегда усталым, юнец опрометчивым, рыцарь благородным, а трактирщик жадным? – спросил неожиданно хозяин заведения.
Бастард погрузил губы в пену напитка, такого вопроса он никак не ожидал, и с интересом ждал продолжения. Глот бросил взгляд за спину клиента. К стойке подошёл субъект в жёлтом кожаном дуплете, весь перетянутый ремнями, и трактирщик отвернулся к бочонку. Перед этим он быстро постучал указательным пальцем по доске перед Ардо. Бастард понял это, как знак остаться за стойкой.
– Налей мне рома, Глот, – сказал сквайр колючим голосом.
Он не смотрел на Ардо, не бросил даже мимолётного взгляда, и тому это не понравилось. Уже после слов трактирщика он насторожился. Теперь Матиуш чувствовал угрозу, исходящую от напружиненного соседа в ремнях, и вдобавок кожей ощущал, как по его плечам холодом скользили чьи-то острые и опасные взгляды.
Бастард поставил локоть на доску и будто невзначай обернулся в зал. Половой уже нёс тарелки с дымящейся снедью в угол, где над всеобщим шумом раздавался зычный голос Берна.
Матиуш потянул губами пиво, не поднимая кувшинчика от стойки, и одним глазом стал изучать посетителей. Публика была самая разная. Здесь были и сквайры, и молодые отпрыски однодворцев, вольные всадники, мелкие торговцы перекати-поле.
Вначале его глаза задержались на небольшой группке крестьян. По какой-то нужде выбравшиеся из своего селения, они сидели в углу за общим чугунком. Их спины, руки, по очереди окунающие ложки в жаркое, выдавали горячее желание их обладателей не быть здесь, в этом чуждом для них месте.
Крестьян было четверо, один из них, самый молодой, привлёк внимание Матиуша своими живыми черными глазами. Он, в свою очередь, не стесняясь рассматривал Ардо и что-то говорил свои товарищам. Судя по всему, ему ещё не приходилось в своей жизни пользоваться бритвой, но остальные крестьяне, не поднимая глаз, согласно кивали ему.
Кто там дальше? Вот эти двое тоже отпадают: муж и жена. Женаты недавно. Мужчина не сводит с неё взгляда и сидит так, чтобы закрывать её своей широкой спиной от чужих взоров. Они заняты только друг другом.
Ближе к очагу греется служитель требовательной богини Ураш, этот лопоухий паренёк – его послушный служка. Эти воинами быть не могут. Если только
За этим длинным столом молодые повесы. Может быть, они впервые вырвались из-под опеки строгих отцов. Кружек на их столе стоит немного, но они уже сильно навеселе и не сдерживают голосов.
Опасно выглядят вот эти восемь мужчин в одинаковых кожаных куртках с круглыми воротниками. Их стол блокирует тот угол, в котором обосновались товарищи Матиуша. Эти, похоже, сидят уже изрядно. Вон, сколько пустых кувшинчиков к расчёту на серёдке.
Ещё вот эти четверо. Видно, что серьёзные ребята. Короткие кафтаны. Кинжалы. Ага – парень, который не смотрел на него, от стойки пошёл к ним.
– Не иди к своим, рыцарь. Вас давно ждут, – сказал ему негромко трактирщик. Он опять был перед Ардо. – Мне дали денег, чтобы я отправил в ваш угол особый жбанчик. Но я ещё не продал свою душу Адуи. Крови не будет на моих руках.
– Вот эти четверо в ватных кафтанах?
– Ага, и та восьмёрка в варёной коже, и этот – перетянутый ремнями.
– По четыре человека на нос, и ещё один в ремнях, в довесок, – прикинул бастард.
– На проводника не рассчитывай. Он вас к ним и привёл.
– Даже так… – почему-то этот безнадёжный расклад успокоил Ардо. Он повернулся к залу спиной и посмотрел на хозяина заведения.
– Найди предлог и уходите. Комнаты наверху. Лестницы нет. Вылезете через окно. Там сеновал, – сказал тот.
– Почему ты нам помогаешь? Может, я кровавый злодей, а это – благородные охотники на убийц, – спросил Матиуш, бросив взгляд на лестницу у камина; он видел, что Глот нервничает: рыцарь не спешил рвать подмётки, сидит, развалился, спрашивает. Неужели жизнь не дорога?
– Хм. Благородные…. Знаю тут кое-кого из них. Вон тот с носом, как раздавленная слива. Тот ещё мерзавец. Он меня не узнал. Рад буду помочь любому его врагу.
– У тебя тут полно народу, Глот. Что все будут безучастно смотреть, если начнётся заварушка?
Трактирщик пожал плечами.
– Видишь, возле служителя богини Ураш здоровенная детина сидит к нам спиной? Это – свободный всадник Казимир Коч. Если эти проходимцы набросятся на вас, он обязательно встрянет. Такой характер. Мимо несправедливости не пройдёт. За что ему всегда и достаётся. Был знаменосцем у лорда Маннгейма. Когда ему показалось, что тот не достойно поступил с крестьянской девицей, не стерпел и упрекнул его. Теперь на вольных хлебах, а значит без гроша.
– А эта молодёжь, – указал Матиуш на юных сквайров. – Знаешь кого-нибудь из них?
– Местные, но ещё не примелькались. Едва вышли из детского возраста. Этот с рыжей бородкой, который постарше, – его вовсе первый раз вижу. Он у них верховодит.
– Ладно. Я пошёл. Побереги жидкости в буфете.
Матиуш поднялся и посмотрел в угол, где сидели Берн с проводником. Он ждал, когда Кади оторвётся от еды и найдёт его глазами. Всадники в кафтанах невзначай поглядывали на него. Он хладнокровно ждал, равнодушно не замечая их быстрых как кинжал взглядов. Медведь, наконец, поставил кружку на стол и наткнулся глазами на его фигуру. Он поднял руку и сделал зовущий жест ладонью.