Новые приключения во времена Людовика XIII

Немов

Изабелла с затаенной улыбкой расположения ко всем этим людям, ставших на один вечер ее попутчиками, вошла в трактир, когда ее внимание привлек испуганный визг ребенка. Из кухонной двери, почерневшей от времени и болтавшейся на одной ржавой петле, выскочил мальчишка-поваренок лет шести. Худенькое личико его распухло от слез. Хорошая оплеуха хозяина, нагнавшего его, отшвырнула мальчика на пол, прямо под ноги Изабеллы. Мальчик вжался ей в юбки.

– Что вы делаете?- возмущенно воскликнула Изабелла.- Это же ребенок!

– Ха! Это ребенок превратил ваш ужин в головешки, мадам!

– Тем не менее, не трогайте его!

– Мадам, я не желаю,

чтобы такие благородные постояльцы, как вы, мадам, страдали от нерадивости этого негодника! Он будет сурово наказан, уверяю вас!

– Я не дам вам бить ребенка!

– Ваша светлость чересчур сентиментальны!
– проворчал трактирщик.
– Надо наказать негодника!

– Нет!

Изабелла, ища поддержки, оглянулась на мужчин, сидящих за столами. Все с интересом наблюдали за ней.

– Так вы позволите мне наказать мальчишку, мадам?
– спросил трактирщик.

– Вы слышали, что вам сказали?
– неожиданно вступил в разговор звучный и сильный голос. Говорил один из постояльцев.
– Оставьте ребенка в покое.

Трактирщик с готовностью отступил и поклонился.

Поваренок поднял на Изабеллу глаза. Она опустилась перед ним на колени и улыбнулась.

– Не бойся!
– шепнула она.
– Тебя больше не тронут! Обещаю!

С улыбками глядели окружающие на прекрасную даму и чумазого мальчика, который доверчиво ловил ее взгляд.

– И не плачь, дитя!
– добавила Изабелла, погладив его по голове.
– Держи денежку!

Трактирщик подмигнул кому- то из постояльцев, и на его темном лице, сожженном вечным жаром очага, появилось скрытое одобрение и уважение к милосердной женской душе. Изабелла дождалась, пока мальчишка убежал, и повернулась к обладателю сильного голоса, чтоб выразить ему благодарность за поддержку.

– Благодарю вас, сударь!
– сказала она.

Человек, заступившейся за ребенка, встал. Их взгляды встретились. Улыбка одеревенела у Изабеллы на устах, а сердце начало стучать неровно и оглушающе громко, как барабан, отдаваясь в ушах грохотом внезапно участившегося пульса.

У окаменевшей Изабеллы не было сомнений, что за поваренка заступился дворянин и дворянин знатный, хотя одет он был в темный дорожный камзол без единого украшения. Отличал его высокий рост, царственная осанка и безукоризненное сложение крепко сбитого мужчины, закалившего себя в боях и скачках. Такое лицо, как у него, - правильной формы, с высокими скулами, твердо вылепленными губами, прямым классическим носом, с выражением строгим и спокойным - позволяло предположить неординарный ум человека, получившего, несомненно, превосходное образование, обладающего безукоризненной честностью и великодушием; перед юной Изабеллой был мужчина сдержанный и хладнокровный, добрый и храбрый. Пристальный взгляд черных, больших, непроницаемых, все время меняющихся глаз этого человека приковал все внимание Изабеллы. В его ясном взгляде ощущалось спокойствие и сила уверенного в себе человека; но при этом какое- то удивительное, необычное очарование струилось из них, привлекало, делало в чем- то очень близким и единственным.

Как завороженная глядя в его глаза, Изабелла вдруг впервые в жизни с ужасом осознала, как слаба она со всей своей храбростью неподчинения перед кардиналом Ришелье, отцом, дядей Жозефом: всего лишь маленькая, женственная мятежница, решительная, но беззащитная девочка, глядя на которую можно только забавляться, как забавляются окружающие игрой котенка, но не принимают всерьез его шалости и кувырки! Этот

незнакомый человек, молча, без улыбки смотрящий на нее, навел Изабеллу на неожиданную мысль, что и она нуждается в чьих-то защите, силе и мужестве! Иными словами, появление незнакомца было для Изабеллы как ожог, от которого болит кожа, лихорадит, который меняет и человека, и его взгляды на жизнь, и саму его жизнь.

Изабелла вдруг смутилась до слез, развернулась и бросилась вверх по лестнице на второй этаж трактира. Окружающие, возможно, и изумились такой не идущей даме надменности, особенно после того, как она заступилась за поваренка, но, конечно, тот час же забыли об этом, занятые собой.

Изабелла вбежала в свою комнату, дрожащей рукой заперла дверь и вдруг от внезапной пьяной слабости, пронзившей грудь и живот, привалилась к ней спиной. Графине пришлось даже расстегнуть два крючка на лифе платья, чтобы - дело небывалое!
– не лишиться чувств. Пальцы ее взмокли. Голос незнакомца звучал в ушах, заставляя пылать щеки. Графиня не могла ни на чем сосредоточиться, не могла вспомнить, что делает здесь, чужая убогая комната трактира вызывала у Изабеллы теперь отвращение, а от ощущения приподнятого настроения не осталось и следа. Горькое чувство одиночества вдруг холодной струйкой проникло в сердце, да там и застыло острым ледяным укусом.

Только то место, где находился незнакомец, было наполнено смыслом, там плескались радость, счастье, нежность! Изабелла до сей минуты и не знала, как противны ей интриги, погони, поездки по чужим делам, смысл которых он не понимала, да и не стремилась понять! Новое сосущее чувство волнения и страха потрясло ее. Графиня не могла точно сказать, что творится с ней, по неопытности не понимала, отчего глубокие черные глаза незнакомца следили за ней не с симпатией или равнодушием, что было бы понятно, но с каким- то внезапным острым недоумением. Это не был человек из тех юношей одного с ней возраста, с которыми она имела дело, которых знала с детства, кто рос ней, играл, гулял, кто был ей понятен - это был взрослый мужчина, рядом с которым она чувствовала себя совсем по-другому - той, кто нуждается в защите и любви!

Изабелла бесцельно заметалась по своей комнате, схватила со стола зеркало, уронила его и не стала поднимать, зацепилась ногой за табурет и едва не упала на колени. Вечер казался ей слишком жарким, воздух - спертым, а мысль о том, что придется уехать отсюда, вызывала резную боль в груди. Но встреча с незнакомцем оказалась не единственным ее тяжелым потрясением в этот день.

В двери ее комнаты болезненно громко заскрежетал замок. Изабелла инстинктивно бросилась к кровати и спряталась за пыльный полог. Ей стало казаться, что она видит нереальный фантасмагорический сон, но проснуться графине дю Трамбле не удавалось. В комнату торопливо вошел невысокий юноша, по виду дворянин, и быстро запер дверь. Изабелла не верила своим глазам. Она, почти не скрываясь, уставилась на наглеца.

– О, сударыня!
– только и смог вымолвить юноша, наконец, обернувшись и увидев графиню. Он был приятно поражен.
– Чем могу служить, мадам?

– Вас об этом позволю себе спросить я, сударь. Это же вы ворвались ко мне столь стремительно!

– Черт подери!
– Открыл рот юноша. Вид его - живого, тонкого, как угорь, с узким лицом и светлыми глазами чуть навыкате был забавен. Он огляделся, и краска смущения начала заливать его смуглое лицо с полоской усов на верхней губе.

– Итак, сударь, чем я могу помочь вам?