Новый Мир (№ 1 2010)

Журнал Новый Мир

Валя — Федьке:

— О! Виктор Сергеевич!

Шеф:

— Если вы ставите вопрос серьезно, то я отвечу: виновато руководство Компании, виноваты подкупленные эксперты, которые написали заключение экологической экспертизы и поставили свои подписи, областные чиновники, которые, зная, что такое дельта Волги, дали, и, я думаю, небезвозмездно, добро на это строительство, и, наконец, ситуативно, как представитель Компании на месте, виноват я.

Молчание в студии. Явное замешательство операторов. Камеры показывают то ведущего, который, по идее, должен задать следующий вопрос, то шефа, который стоит с полным самообладанием, то публику,

в которой выделяется только один человек — Николай Иванович, на своем месте потрясающий поднятыми кулаками.

— Так вы что… — осторожно говорит ведущий, чтобы не влипнуть в новую неприятность, — признаете себя виновным?

Шеф, смеясь:

— Признаю. А вы, я вижу, изумлены? Но я-то, в отличие от вас, понимаю, о чем речь. Я был среди экологов-протестантов, которые тогда боролись против этой буровой в море…

Движенья быстры… Он прекрасен…

Лита, сидящая в первом ряду публики, прижимает руки ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик ее женского восхищения и любви, — настолько сильно сейчас его обаяние. В публике какое-то качание и брожение…

— Вы — боролись? — оторопело бормочет ведущий.

— Да.

— Тогда проясните свою позицию: вы говорите с нами как протестант или как пока еще представитель Компании?

Это звездный час шефа.

— Я говорю с вами как честный человек. Имею я право — или прихоть — побыть честным человеком? В конце концов, не знаю, как вы, а я не подписывался всю жизнь играть роль подлеца…

— Подлеца? Что вы хотите этим сказать?

— И у честных людей, и у подлецов есть немало сторонников в этой студии…

Начинается шум.

Ведущий кричит:

— Минуточку! Вы, похоже, любитель поводить людей за нос, но одно вы, надеюсь, осознаете — что после всего случившегося вам уже не занимать пост регионального директора Компании?!

Шеф хохочет.

— Чему вы смеетесь?

— В этой истории есть обстоятельства, которые Компания, я убежден, постарается поскорее забыть…

— Господа! — возвышает свой голос диктор. — Мы уделили Виктору Сергеевичу достаточно времени, но есть обстоятельства, которые нельзя обойти молчанием. Предлагаем последнюю видеосъемку с места события.

Экран. Снято с вертолета. Узнаваемый узор камышовых крепей. Там, где стояла вышка, — ничего нет, даже обломков. Где-то далеко на востоке, когда вертолет закладывает вираж, виден дым горящего тростника…

— С места события поступили сообщения, и съемочная группа вылетела на проверку. Все это необъяснимо, но нефтяной вышки, о которой мы столько говорили, больше не существует. Все случилось в один миг… Никто из бывших на буровой, в том числе и заместитель губернатора области, не пострадал. При этом нет никаких следов разрушения… Вообще никаких следов. Кроме нефтяного пятна. И — ни одной вразумительной версии…

Шеф смеется.

Ведущий:

— Чему вы все время смеетесь? Как вы можете это объяснить?

— Вмешательством сверхъестественных сил!

— Что-что?

Шеф (издевательски):

— А вы что — можете найти этому какое-то рациональное объяснение?

Телевизор включен в областном УВД, где передачу смотрят майор («министр обороны») и лейтенант.

Ведущий:

— А вот мы сейчас спросим, так сказать, духовные власти: отец Николай, каково мнение церкви об этих необыкновенных событиях?

Встает священник, долго без дела сидевший в публике:

— Мнение церкви, что деяние это — не

рук человеческих, а сил высших, и уповаем, чтоб было Божье, ибо в чуде являет себя Господь…

— Знаешь что, лейтенант? — не оборачиваясь, цедит майор.

— Что?

— Давай-ка, пока не довозились мы до худа, освобождай Богданова… Не хватало нам еще с силами высшими тягаться…

— Да уж: с самого начала чудеса начались… — криво усмехается лейтенант и убегает по коридору.

Майор, глядя в телевизор, видит лицо своего друга и задумчиво произносит:

— Да-а, Витя, крепко ты попал… Даже представить не можешь, как крепко…

По коридору слышится нарастающий топот стремглав бегущего в дежурку лейтенанта. Он хватается рукой за косяк, всовывается в комнату и с обалделым лицом выпаливает:

— Нет его в камере!

— Кого?

— Богданова!

Майор берет лейтенанта за плечо, похлопывает по плечу ладонью:

— И хорошо. Искать не надо. И чем скорее забудется это дело, тем лучше для всех.

sub XXII /sub

Последняя картина сопровождается от начала до конца звуками чудесной музыки: это доведенная до конца работа музыкантов (Андрея, Брайана, Миши и К0), джазовая сюита «Тайный язык птиц», поэтому по ходу картины то здесь, то там возникают птичьи голоса, трели, плеск волн, иногда — проходы органа, тяжелые плиты баса, взрывы барабанов и шорохи перкуссии.

Середина дня в ауле Телендеевка. Ворота конторы, всегда запертые, теперь раскрыты. И каждый, входящий в контору, может видеть удивительный, шикарный красный приземистый автомобиль. Охранника больше нет. На том месте, где он сидел, остался стол и ботинки. Почему-то, когда люди уходят, ботинки остаются. Мы смотрим на происходящее как бы с одной из «затяжек» крыши, сверху, поэтому все прекрасно видно: карту Каспийского моря, лампочки, словно причудливые лианы, свешивающиеся с потолка, рабочие столики с компьютерами, отделенные друг от друга белыми перегородками-ширмами. Один компьютер включен. На экране по-прежнему плавают рыбки. И под столом стоят чьи-то туфли.

Вверху, на подиуме, завершают какие-то свои дела шеф и его помощница. Лита работает с компьютером, шеф говорит по телефону. Но зато сколько народу теперь внизу! Все женщины, мужчины и дети аула Телендеевка входят в большие ворота, которые всегда были закрытыми для них. Видят красный автомобиль. Потом — провал Каспийского моря, по которому страшно ступать, поэтому они огибают его, текут через дверь из холла в большой зал, видят компьютер, по экрану которого плавают рыбки, и подолгу смотрят на них. И почти все в конце дотрагиваются пальцем. Потом эта толпа расползается по ангару в бездумном очаровании, глядя на все эти разноцветные трубы, светильники, на весь непостижимый саманному мышлению дизайн хай-тека. Потом люди видят выход на улицу, видят воду бассейна, розовые кусты и устремляются туда, как бабочки, которых несет ветер. Женщины нюхают розы, трогают жесткую зелень листьев. А вот уж и овца присоседилась — жует с непередаваемо безразличным выражением. Овцы, как газонокосилки, щиплют траву газона, с удовольствием подставляя морды брызгалке-поливалке. Дети уже плещутся в бассейне, радостно визжат. Кто-то догадывается, что корове не пройти через холл и проходы большого зала, и несколько жителей очень аккуратно отгибают угол сталистой сетки, которым был отгорожен внутренний двор, и запускают корову, а с нею впрыгивают и овцы — пощипать травки.