Новый Мир (№ 2 2007)

Журнал Новый Мир

И как бы предваряя фонозаписи чтения самого поэта, Лидия Степановна попыталась охарактеризовать собственно тип авторского чтения Гумилева: “Очень хорошо читал… особенно не тонируя… но в высшей степени грамотно, очень доходчиво… Тенор слегка с баритональной окраской. Читал он великолепно”.

Конечно, эта простая характеристика не похожа на ту, которую дал гумилевскому чтению известный дуэлянт Максимилиан Волошин, готовя план своей статьи 1917 года “Голоса поэтов”: “Зоологические звуковые имитации, лиры, обтянутые золотой бумагой, и фразы, старательно распяленные на пеонах, как

новые перчатки”. Кстати, это пышноцветье так и не вошло в окончательный текст волошинской статьи.

Через год после второй записи, в апреле 1921-го, Сергей Бернштейн побывал на большом вечере Гумилева в петроградском Доме литераторов. В своей рабочей тетради Сергей Игнатьевич записал для будущих исследований голоса поэта такой совет: “В исполнении Гумилева следует отличать лирический стиль от эпического. В последнем много элементов смыслового стиля, хотя в целом он все-таки лежит в плоскости стиля фонетического. В нем только сглаживаются особенности фонетического стиля в тех случаях, когда они вступают в резкие противоречия со смысловой стороной текста. К исполнению в этом стиле относится большинство стихотворений из сборников „Огненный столп” и „Шатер”…”

Однако все это пусть и очень правильные, профессиональные, красивые, но — слова. Когда ты остаешься один на один с отзвуком голоса трудолюбивого человека, чудесного поэта-гордеца и отважного русского офицера, согласно легенде докурившего перед расстрелом свою папиросу; когда, включив одно и то же стихотворение многократно, слышишь легкую картавость, слышишь его напряжение, — перед тобой начинает проявляться поэтический портрет его души. Проступает и его облик, такой, каким я вижу его на одной из последних фотографий: какое-то слегка захламленное помещение, Николай Степанович в длинном пальто с меховым воротником, одна рука в кармане, в другой — мундштук…10 Вот, декламируя “Осень”, он чуть ли не вскрикивает: “Трудно преследовать лошадь / Чистой арабской крови”… Вот, читая отрывки из пьесы “Дитя Аллаха”, он внятно интонирует, драматургически разыгрывая голоса участников певческого “разговора”: за Гафиза говорит так, за птиц — эдак . Это можно расслышать11.

Я уже писал как-то, что в шиловской описи фонозаписей голос Гумилева проходил под псевдонимом некоего писателя — Николая Степанбовича. В ушедшем году минуло ровно двадцать лет, как эта остроумная маскировка потеряла свой смысл, оставшись частью новейшей истории, персонажами которой все мы еще недавно были.

 

1 Рассказал и о CD-альманахе “Футуристы и о футуристах”, выпущенном в конце 2004 года в память о Шилове, но полностью им подготовленном — за исключением оформления — к изданию (см. “Новый мир”, 2006, № 8). Разнообразные труды ближайшего коллеги Льва Алексеевича — звукорежиссера Сергея Филиппова (1951 — 2004), выпущенные в свет, также, казалось, были охвачены нами в полном объеме, включая редкий компакт-диск “Алексей Крученых. „Встают на цыпки тучки…””. Этот “методический” CD был составлен нынешним заведующим Отделом звукозаписи Александром Бабулевичем и посвящен памяти Сергея. Совсем недавно я узнал и о последней, по-видимому, тиражной работе Филиппова — тройном архивном CD-собрании “Давид Самойлов”. Рукотворный диск был выпущен в количестве пяти экземпляров. Вдова поэта Галина Ивановна Медведева любезно пообещала помочь мне в подготовке обзора, посвященного этой кропотливой работе.

Кстати, пользуясь случаем, хочу выразить свое, мягко говоря, удивление от того, что изданный в прошлом

году диск “Олег Даль. „Наедине с тобою, брат...””, выпущенный компанией “1С-Паблишинг”, не содержит в своей аннотации имени Сергея Филиппова.

2 Передо мной два таких диска: “Лев Толстой. Статьи и письма” (2005) и знаменитые “Голоса, зазвучавшие вновь” (2005). Примечательно, что в переизданных “АРДИСом” “Голосах…” (напомню, уже издававшихся Львом Шиловым и Гослитмузеем в 2002 и 2003 годах) шиловская статья в буклете сокращена до четырех абзацев и подписана теперь уже двумя фамилиями, то есть самим составителем и, к сожалению, неизвестным мне “продюсером проекта”. Или это, предположу, известный коллекционер и предприниматель, поддержавший пафос шиловской работы в самый последний период жизни Льва Алексеевича? Не знаю.

3 В цветаевскую пластинку должны были, насколько я знаю, войти воспоминания современников поэтессы: Г. Адамовича, И. Эренбурга, В. Сосинского, Л. Либединской. Стержень волошинского же диска должны были составить прежде всего сохранившиеся фонозаписи голоса поэта.

4 1. “Китайская девушка”. 2. “Осень”. 3-4. “Канцоны”. 5. “Мик” (отрывок из поэмы). 6. “Гондла” (отрывок из драматической поэмы). 7-8. “Дитя Аллаха” (отрывки из пьесы). 9. “Поэма Начала” (отрывки). 10. “Утешение”. 11. “Золотой рыцарь” (отрывок из новеллы). 12. “Эзбекие”.

5 Аудиокассета: Николай Гумилев. Стихи. [Государственный Литературный музей. Собственное издание. Тираж ограничен]. Составитель Л. Шилов. Редактор С. Картушев. Оформление и производство С. Филиппов.

6 См.: Лукницкая Вера. Николай Гумилев. Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990, стр. 67. См. также: “Анна Ахматова. Н. Гумилев. Стихи и письма”. Публикация, составление и примечания Э. Г. Герштейн. — “Новый мир”, 1986, № 9.

7 Возможно, где-то эти два визита и упоминаются, но ни в книге Веры Лукницкой (1990), ни в составленном Вадимом Крейдом сборнике “Николай Гумилев в воспоминаниях современников” (1989), ни в подробнейшей (и откорректированной видными специалистами) “Хронике” Е. Степанова (в 3-м томе Собрания сочинений Гумилева, 1991), ни — даже — в свежайшей 750-страничной биографии Н. Г., написанной Владимиром Полушиным (“ЖЗЛ”, 2006), их нет.

8 Лев Гумилев читал это стихотворение наизусть, опираясь на первое издание “Шатра” (1921). В той книге оно называлось “Сомали”.

9 Из бесед с поэтом-монархистом Николаем Брауном, отсидевшим в 70-е по печально известной 72-й статье (см. сайт христианской газеты Севера России “Вера”-“Эском”: http://vera.mrezha.ru ), я узнал, что его отец, известный ленинградский поэт Николай Браун, многие годы хранил в памяти манеру чтения поэтов серебряного века, в том числе — гумилевскую декламацию (“Отец точно помнил, что они выделяли, что читали глухо, что звонко, точно повторял обертоны их голосов и все это передал мне в наследство”).

10 Эта фотография опубликована, в частности, в книге Владимира Полушина “Николай Гумилев” (М., 2006). Сохранился, кажется, и тот мундштук.

11 Помогает услышать живого Гумилева, повторюсь, и имитационное чтение Сергеем Бернштейном “Рабочего” — в 1964 году, и редкая запись исполнения “Заблудившегося трамвая” — знаменитым чтецом Антоном Исааковичем Шварцем в 1926-м, через пять лет после расстрела поэта

КИНООБОЗРЕНИЕ ИГОРЯ МАНЦОВА