Новый Мир (№ 2 2010)
Шрифт:
И если в окнах церкви брезжил свет,
То свет, скорей всего, религиозный,
Оставшийся или от служб дневных,
Или молитв старушечьих, прилежных.
Есть в сельской церкви то, что городских
Людей влечет, и самых безнадежных.
Таких, как я, — сознанью вопреки
И горькой очевидности
А может быть, присутствие реки
И сумрачность шуршаний, шелестений
Поддерживали этот слабый свет
И сердцу втайне что-то говорили,
Не требуя ответить: да иль нет,
Не заставляя выбрать: или — или.
* *
*
Лепного облака по небу легкий бег,
Такой стремительный, мечтательный такой!
Кто любит Моцарта — хороший человек,
Кто любит Вагнера — наверное, плохой.
Деревья голые еще, но в глубине
Души мне кажется, что есть у них душа, —
Про зелень вспомнили и вздрогнули во сне,
Апрельским воздухом взволнованно дыша.
Они листочками готовы встретить май
И просыпаются и ветви тянут ввысь.
Словам о музыке, мой друг, не придавай
Особой важности, как к шутке отнесись.
Тот не обидит нас, кто любит облака,
Опасен тот, кому валькирии нужны,
Но и валькирии весной наверняка
Летают поверху и людям не страшны.
Весна-причудница шагает вдоль аллей
И легкомысленно глядит по сторонам.
Категорические заявленья ей
Не очень нравятся, не нравятся и нам!
* *
*
В красоте миловидности нет.
Боже, как хороша миловидность!
Это отсвет скорее, чем свет.
И открытость, а вовсе не скрытность.
Это прядку со лба, не с чела
Подбирают, и детская мина.
И
У Феллини — Джульетта Мазина.
Совершенства не надо! Печаль
И доверчивость, полуулыбка.
И стихи я люблю, где деталь
Так важна, а значение зыбко.
* *
*
Уточка словно впряглась и всю воду
Хочет с собой увести из пруда,
Всю его призрачность и позолоту,
Острым углом расступилась вода.
Словно бурлак на известной картине,
Тот, что сильней и выносливей всех.
И никакого надрыва в помине
Нет, и на ткани ни дыр, ни прорех.
Я еще более точное слово
К ней подберу: не бурлак — утюжок,
И почему-то захочется снова
Жить. Почему? Объяснить бы не мог.
* *
*
Прогуляться вышли поздно.
Ночь во всем великолепье
Золотые свои сети
Развернула в темноте.
— Посмотри, как эти звезды
Хороши в турецком небе —
И ближайшие, и эти,
И особенно вон те!
Те, смотри, почти живые.
Даже кажется, что можно
К ним с вопросом обратиться,
Попросить о чем-нибудь.
Как посты сторожевые,
Проступают осторожно,
А за ними тьма клубится.
Посмотри, какая жуть!
Как мерцает вполнакала
Их узорное сцепленье!
Неужели во Вселенной,
Кроме нашей, жизни нет?
— Есть, конечно, — ты сказала, —
Это — горное селенье,
Есть там школа, несомненно,