Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами
Шрифт:
Флот Фробишера прошел вдоль восточного побережья Англии и достиг Шетландских островов через две недели после выхода из Гринвича. Там, в ста пятидесяти милях от северо-восточного побережья Шотландии, они остановились «на один прилив, чтобы освежить воду» и устранить течь в «Майкле». Кроме того, Фробишер нашел время, чтобы написать письмо человеку, который так лихорадочно обучал его за несколько недель до отплытия, Джону Ди. Он с благодарностью отозвался о «дружеских наставлениях Ди, которые мы используем, вспоминая вас и считая себя связанными с вами как ваши бедные ученики, не способные быть учеными». Это было скромное признание для опытного мореплавателя, который успешно плавал вдоль африканского побережья и по узким морям. Но, отплыв от берегов Шотландии, он понял, что ему нужна любая помощь. Он не был первым европейцем, отправившимся на запад через Северную Атлантику. Но он вполне
В середине июля, после двухнедельного плавания на запад от Шетландских островов, на горизонте показалась зазубренная, сверкающая масса. «Мы увидели землю Фрисландии», — записал в своем вахтенном журнале Кристофер Холл. Она возвышалась «как шпили, и вся была покрыта снегом». Фробишер приказал подготовить десантное судно и с четырьмя людьми «греб к берегу, чтобы высадиться на сушу, но земля была покрыта льдом, и они не смогли высадиться, поэтому снова поднялись на борт».
Это было сокрушительное разочарование. Всего через месяц плавания Фробишер считал, что нашел остров Фрисландия, который был изображен на картах Меркатора и Ортелиуса. Это было бы фантастическим приобретением для Англии, если бы только он смог добраться до берега, чтобы заявить об этом. Однако, как оказалось, Фрисландия была не более чем плодом воображения венецианского картографа. Даже самые великие картографы, когда речь заходила о северной Атлантике, полагались на богатую смесь слухов, сомнительной гидрографии и картографических догадок. Но Николо Дзено не был великим картографом. Он был мошенником. Карта, которую он опубликовал в 1558 году и на которой была изображена группа островов, открытых, по его утверждению, его предками, Николо и Антонио Дзено, в 1390-х годах, была мистификацией. Она была призвана обеспечить Венеции право на всю Северную Америку — точно так же, как Англия претендовала на Ньюфаундленд, основываясь на путешествии Джона Кабота в 1497 году. Это, безусловно, обмануло величайших картографов того времени. Хотя он так и не понял, что на самом деле Фробишер увидел южную оконечность Гренландии, которая была заселена арктическими народами на протяжении тысячелетий.
Флот отправился в путь и вскоре столкнулся с сильной непогодой. Во время шторма корабли флота стали отдаляться друг от друга. Самое маленькое судно, пиннас, с четырьмя членами экипажа, было «поглощено» морем и опустилось на дно ледяных вод. Один из двух барков, «Майкл», прошел через шторм, по-видимому, невредимым. Мэтью Киндерсли, капитан корабля и один из восемнадцати инвесторов, обратился к своим «морякам и товарищам» за советом о том, как лучше поступить. Казалось, что они единственные выжившие, поэтому люди Киндерсли, опасаясь за свою жизнь, потребовали, чтобы они повернули обратно в Англию. Он удовлетворил их пожелания, и Майкл вернулся домой, достигнув Лондона в начале сентября. Локу сообщили, что Фробишер и флагманский корабль «отброшены». Эта новость, должно быть, стала для него катастрофой. После стольких затрат и усилий он оказался перед перспективой потерять значительную часть своего состояния и ничего не добиться — ни пути в Катай, ни золота или серебра, ни даже торговли, подобной той, что велась в Московии.
Как выяснилось, флагманский корабль Фробишера на самом деле не затонул. Он прошел через шторм, хотя и сильно поврежденный: «экстремально плохая погода» оторвала верхнюю мачту и выкинула ее за борт. Но Фробишер не был Киндерсли, и, что бы ни думала его команда, он не собирался отказываться от своего стремления достичь единственного великого дела, которое еще «не сделано» в этом мире. Как сообщал Джордж Бест, Фробишер «твердо решил доказать существование Северо-Западного прохода», «а иначе никогда больше не возвращаться». Его слова перекликаются со словами Ричарда Ченслора, сказанными более чем двадцатью годами ранее.
Фробишер продолжал двигаться на северо-запад, и в конце июля «он увидел высокую землю» и назвал этот мыс «Форленд королевы Елизаветы» — первый участок американского континента, названный в честь английского монарха. (Сейчас он известен как остров Резолюшн, который находится у южного побережья острова Баффин, примерно в пятистах милях к западу от Гренландии). Однако Фробишер снова потерпел неудачу в своей попытке официально заявить о своих правах на эту землю, поскольку бурное течение, дрейфующие айсберги и завывающие ветры помешали высадке. Но он продолжал идти вперед, и на следующий день земля открылась, показав широкий пролив — океанский проход между двумя
Фробишер проплыл на «Габриэле» около шестидесяти лиг на запад, в пролив — около двухсот миль. По правому борту корабля находилась Азия, или так считал Фробишер. Земля по левому борту, по его предположению, была Америкой. Он взял на себя смелость назвать пролив в честь себя, следуя прецеденту, созданному Магелланом, который назвал аналогичный пролив, обеспечивающий проход вокруг южной оконечности американского континента. Кроме того, в знак товарищества он назвал некоторые острова в проливе в честь членов экипажа — остров Холла в честь капитана «Габриэля», остров Бурчера в честь плотника флота и остров Томаса Уильямса в честь другого мореплавателя. По крайней мере, на какое-то время эти скромные английские моряки смогли обрести своеобразное бессмертие на другом конце света.
На одном из островов Фробишер сошел на берег и вскоре обнаружил следы человеческого жилья, в том числе недавний костер, угли которого еще тлели. Он взобрался на самый высокий холм и с вершины увидел вдали несколько человек «в маленьких лодках из кожи». Когда показалось, что они направляются к кораблю, который они вытащили на берег, он и его восемь спутников поспешили вниз с холма, готовые защищать себя и свое десантное судно. Но местные жители — инуиты — похоже, не имели злого умысла, и вскоре обе группы уже делили еду и обменивались товарами. «Они поднялись на борт» корабля, пишет Бест, и принесли «лосося и сырую рыбу», что стало желанной переменой в рационе англичан после нескольких недель жизни на бисквите, рыбе и соленой говядине. Они обменивались шкурами тюленей и белых медведей — подарки, которые высоко ценились в Англии. У англичан были запасы тонкой ткани, которую инвесторы поставляли, чтобы проверить рынок главного товара страны. Но инуитов гораздо больше интересовали промышленные товары, которые могли предложить моряки, — «колокольчики, зазеркалья и другие игрушки».
В течение следующих нескольких дней моряки Фробишера продолжали общаться с инуитами и «стали больше доверять им». Разговор, однако, был нелегким. «Они говорили, — сообщал Кристофер Холл, — но мы их не понимали», и поэтому чужестранцы в основном полагались на жесты в общении друг с другом. Но Холл сделал все возможное, чтобы понять их, и, как и Тоуэрсон за много лет до этого, составил список ключевых слов:
Арготированная рука.
Корабль «Аккаскай».
Каллагай — пара бриджей.
Мутчатер — глава.
Якетрон — мизинец.
В ходе «беседы» Фробишер получил информацию, которая показалась ему гораздо более важной. Как он понял, проход «через проливы в Западное море» был совсем недалеко. Один из туземцев «сделал знаки, что через два дня гребли» Фробишер может быть там. Более того, инуит предположил, что он может показать Фробишеру дорогу, пообещав, что тот сойдет на берег, возьмет свой каяк, а затем выступит в роли их лоцмана.
Фробишер, не желая терять своего проводника в Катай, отправил отряд из пяти человек сопровождать инуитов. Но когда судно приблизилось к земле, оно исчезло из виду. В течение нескольких часов Фробишер гадал, что же произошло, а когда ни навигаторы, ни туземец не вернулись, он стал опасаться худшего. Как записал Лок, Фробишер «решил, что их захватили и удерживают силой».
Потеря пяти человек и корабля поставила под угрозу всю экспедицию. Фробишер поклялся достичь своей цели или умереть в попытке — и, если инуиты были правы, он был так близко: до западного открытия Северо-Западного прохода в Тихий океан оставалась всего пара дней пути. Но теперь ему пришлось столкнуться с реальностью своего положения. У него был только один барк, ни пиннаса, ни корабельной шлюпки, и едва хватало людей, чтобы «снова провести свой барк» в Англию, и эти люди были измотаны.
Фробишер решил вернуться в Англию, но не осмелился отправиться домой без доказательств своих достижений и решил, что есть только один товар, который будет по-настоящему убедителен для инвесторов на родине: инуит. Поэтому, чтобы «обмануть обманщиков», он «провел красивую политику», заманив одного любопытного инуита, который кружил вокруг «Габриэля», бросив в его сторону колокольчик так, что он упал в воду. Затем он позвонил в колокол «громче», что заставило человека подплыть еще ближе к барку, и когда Фробишер наклонился, чтобы передать ему колокол, он «быстро поймал человека и вырвал его с помощью главной силы — лодки и всего судна — на барк и из моря». Оказавшись на борту, инуит сопротивлялся так яростно, что «откусил себе язык». Для Фробишера этот человек стал «достаточным свидетельством» его путешествия «к неизвестным частям света».