Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами
Шрифт:
Что заставило Лока передумать? Самым очевидным фактором, по его признанию, была «большая надежда» обнаружить, что «английские моря открываются в моря Восточной Индии». Кроме того, он понимал, что, даже если корабли не достигнут Китая, они могут встретить на своем пути «вновь обретенные земли», которые могут быть «полны людей и таких товаров и товаров», как Ричард Ченслор нашел в Московии. Наконец, Лок верил в Фробишера. Он был с ним «раньше знаком» и знал о его «храбрости», которая была очень необходима для попытки пройти Северо-Западным проходом.
Перемена настроения Лока открыла трещину в верхушке компании «Московия». Один губернатор, Роуланд Хейворд, по-прежнему скептически относился к аргументам в пользу Северо-Западного прохода, но другой губернатор, Лайонел Дакетт, был более восприимчив к различным точкам зрения. Деловой партнер
В общей сложности деньги в это предприятие вложили восемнадцать человек, в том числе сэр Томас Грешем, сэр Уильям Берд, Уильям Бонд и Томас Рэндольф, бывший посол в Московии. Кроме того, Энтони Дженкинсон, который долгое время был сторонником северо-восточного маршрута в Катай, внес двадцать пять фунтов. Среди тайных советников, вложивших средства, были братья Дадли: Амброз, который внес пятьдесят фунтов, и Роберт, граф Лестер. Двое из тайных советников, вложивших средства, также были членами компании: Уильям Сесил и Фрэнсис Уолсингем, который явно был не согласен с негативным мнением о предприятии своего шурина Джорджа Барна.
Лок, как главный сторонник затеи Фробишера, стал ее главным организатором. По плану экспедиция должна была отправиться весной 1575 года. Как показал многолетний опыт плавания англичан в Россию, отправляться в северное плавание позже июня было неразумно. К сожалению, Лок пропустил этот срок «из-за отсутствия достаточного количества денег», и путешествие было отложено до следующего года.
В течение всего 1575 года и в первые месяцы 1576 года Лок и его деловые партнеры собирались в Кросби-Холле, дворцовой резиденции в северо-восточной части Сити, принадлежавшей Уильяму Бонде, одному из восемнадцати первоначальных инвесторов в это предприятие. Бонде, первоначальный член Мистерии, был одним из самых влиятельных лондонских купцов, построивших торговую империю в Испании, на Балтике и в Нидердандах.
Кросби-Холл стоял недалеко от Бишопсгейта, одного из выложенных камнем входов в римской стене, которая до сих пор окружает город. Первоначально построенное в 1460-х годах сэром Джоном Кросби, торговцем шерстью и мэром Лондона, грандиозное строение возвышалось над соседними особняками и приходской церковью Святой Елены. По словам Джона Стоу, это был «очень большой и красивый» особняк, самый грандиозный и «самый высокий в то время», построенный из прочного дуба и того же мелкозернистого песчаника, который использовался для Вестминстерского аббатства, где короновались английские монархи. В буквальном смысле это был дом, подходящий для короля. Действительно, после смерти Кросби здесь поселился Ричард Плантагенет, ставший королем Ричардом III. В 1523 году, через несколько лет после публикации «Утопии», это место приобрел Томас Мор. К тому времени, когда Лок и его коллеги-инвесторы собрались здесь, Бонде увеличил величие дома, пристроив к нему мощную башню в стиле крепости.
В те месяцы Лок, Бонде, Грешем и Уильям Берд, один из королевских сборщиков налогов в городе, регулярно встречались здесь, чтобы составить план путешествия. Их первоочередной задачей было привлечение инвестиций. Эти четверо выделили 400 фунтов стерлингов — почти половину суммы, обещанной восемнадцатью инвесторами. Но общая сумма в 875 фунтов стерлингов была мизерной по сравнению с 6000 фунтов стерлингов, собранных для путешествия «Мистерии» в Катай. Вполне вероятно, что они провели время, общаясь с потенциальными инвесторами на Королевской бирже, великолепной бирже, построенной Грешемом и открытой четырьмя годами ранее Елизаветой I. Здесь, среди колоннад, купцы могли заниматься своими делами и, при желании, покупать товары в роскошных бутиках, украшавших верхний этаж и выходивших во внутренний двор.
Сесил, ближайший советник Елизаветы и инициатор поддержки Тайным советом этого предприятия, внимательно следил за приготовлениями и настоял на том, чтобы во главе был поставлен «удобный человек». Главные инвесторы тщательно обдумывали, «кто должен распоряжаться деньгами», кто должен позаботиться о «снабжении и меблировке кораблей» и кому следует доверить «корабли в море». После некоторого обсуждения Эдмунду Хогану, одному из племянников Лока, было поручено собирать подписку с новых инвесторов, помимо первоначальных восемнадцати. Он был надежным бизнесменом, признанным примерно в
Но Хоган, несмотря на свои таланты, изо всех сил старался привлечь новых инвесторов. В течение 1575 года, как заметил Лок, он «прилагал усилия» и «получал деньги, которые мог достать», но этого было недостаточно. Лок пришел к выводу, что проблема была не в Хогане, а, как ни удивительно, в самом Мартине Фробишере. Как позже вспоминал Лок, главным камнем преткновения был вопрос о том, кто должен «возглавить» экспедицию. Фробишер мог предложить эту идею и заручиться поддержкой тайных советников, а через них и самой Елизаветы, но оставался еще и такой щекотливый вопрос, как его пошатнувшаяся карьера. В результате считалось, что в Англии у него «очень мало кредитов», и именно поэтому, по мнению Лока, Хоган не смог собрать достаточно денег для отплытия в 1575 году и почему большинство потенциальных инвесторов продолжали воздерживаться. Предприятие было достаточно рискованным, и они не хотели беспокоиться о его руководстве.
Лок не мог отстранить Фробишера от участия в экспедиции. Однако он мог успокоить инвесторов, привлекая новых талантливых людей. Поэтому он поручил Уильяму Боро, младшему брату Стивена, набрать надежных моряков для плавания. Бороу справился с этой задачей, хотя и не был достаточно верит в это предприятие, чтобы вкладывать собственные деньги. По рекомендации Боро Лок нанял Кристофера Холла в качестве капитана и Николаса Ченслора, выжившего сына Ричарда Ченслора, в качестве «торговца и каюра». Затем Лок, возможно, следуя уже ставшей стандартной практике «Московитской компании», сделал хитрый ход. Он составил инструкции, в которых указывалось, что Фробишер «не должен командовать и вести корабли» без согласия других старших офицеров, которые, как известно, были «надежными людьми». Как вспоминал Лок, «это удовлетворило большинство авантюристов».
Но даже если экспедиция в Катай будет скромной по масштабам, Лок и его помощники были намерены тщательно подойти к ее подготовке. Им повезло, что они могли воспользоваться большим опытом. Лондон в то время находился на пороге превращения в один из выдающихся научных центров Европы, настоящий «дом драгоценностей», где работали специалисты по целому ряду дисциплин, включая астрономию, естественную историю, математику, медицину и кораблестроение. Для строительства флагманского корабля Лок пригласил не кого иного, как Мэтью Бейкера, собственного кораблестроителя королевы, который работал в новых королевских доках в Чатеме на реке Медуэй, притоке Темзы. В свои тридцать с небольшим лет Бейкер, сын кораблестроителя Генриха VIII, был восходящей звездой судостроительной промышленности Англии. Существует редкий современный портрет Бейкера, который совсем не похож на формальные портреты великих и знаменитых, позирующих в студии художника. На нем корабельщик изображен за работой, склонившись над деревянным столом с зеленым покрытием, заваленным различными инструментами и большим эскизом корпуса корабля. Он родился в 1530 году и был тесно связан с поиском новых рынков сбыта, присоединившись к путешествию «Ошера» в Левант в 1550 году, когда ему было около двадцати лет. Это путешествие по восточному Средиземноморью с остановками в Генуе и Венеции — родных портах Колумба и Кабота соответственно — произвело неизгладимое впечатление на молодого кораблестроителя. Спустя годы, когда он составлял первый английский трактат по проектированию кораблей — «Фрагменты старинного английского кораблестроения», — в его чертежах проявилось влияние итальянских судостроителей, которые были пионерами проектирования океанских судов.
Возможно, Лок заинтересовал Бейкера своим видением великого торгового судна. В итоге у Лока хватило денег только на то, чтобы заплатить Бейкеру за строительство тридцатитонного барка «Габриэль» и пиннаса. Второй барк, «Майкл», тоже тридцатитонный, был куплен у двух хитрых инвесторов. Но Бейкер и Лок не экономили ни на материалах, ни на мастерстве, и «Габриэль» был построен в соответствии с самыми высокими техническими требованиями того времени. Бейкер придавал большое значение арифметике и геометрии, которые он считал «двумя опорными столпами любого искусства». Он стал первым английским кораблестроителем, построившим судно по планам, созданным на чертежном столе.