Новый учитель
Шрифт:
По дороге в школу она встретила Катю. Оказалось, что обсуждать им особо нечего, поэтому они большую часть времени молчали, изредка обмениваясь необязательными репликами о погоде, настроении и собственных мыслях. У входа в школу уже маячила Тамара. По её мечущемуся взгляду и беспокойным движениям было видно, что она взволнована. Заметив подружек, она помахала им рукой и бросилась навстречу.
– Ну, сейчас эта сорока нам все сплетни перескажет, - убежденно заявила Катя. И не ошиблась.
Тамара начала перечислять обновки, в которых пришли некоторые девочки, нахваливала своё,
– А ещё ходила сегодня утром к директорше, - сказала она и остановилась, ожидая вопроса.
Катя тяжело вздохнула - манера Тамары делать театральные паузы раздражала её - но все-таки спросила:
– И зачем ты к ней ходила?
– Попросила, чтобы нам поставили Глеба Максимовича вместо этого старого хрыча, - заявила явно довольная собой Тамара.
– Зачем?
– возмутилась Аня.
– И что она сказала?
– заинтересовалась Катя.
– Сейчас все расскажу, - ответила польщённая вниманием Тома. Они вошли в класс, поздоровались с одноклассниками, и, сев за две последние парты крайнего ряда, продолжили разговор.
– Стала спрашивать меня, почему хочу, чтобы Глеб Максимович вёл, - защебетала Тома.
– Я ей честно призналась - с молодым учителем мне интереснее, а старик наш вредный, его в классе никто не переносит.
– Ещё и врёшь!
– возмутилась Аня. Тома, казалось, её не слушала.
– Она спрашивает, с чего я решила, что молодой будет лучше. Ну я ей и рассказала про наше знакомство. Она на меня так хитренько посмотрела. Уж не влюбилась ли ты, Теркина, говорит. Я отвечать не стала, а прямо спросила, кто у нас будет вести уроки. Она головой покачала, по-змеиному заулыбалась, а потом и говорит: "Пока ничего обещать не могу, но была бы рада видеть вашим учителем Глеба Максимовича".
– Всё-таки новенького нам поставят, - задумчиво протянула Катя. Потом по-девичьи задорно улыбнулась.
– А он и вправду симпатичный.
Аня с возмущением посмотрела на подруг.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– обратилась она к Кате.
– Это подло, Тамара!
– перевела она взгляд на вторую подругу. Павел Андреевич столько лет с нами мучится, и вот как ты ему платишь за это! Или все дуешься на него из-за своих оценок? Так ты сначала заслужи пятерку, а потом возмущайся.
– Ой, какая правильная!
– скривилась Тамара.
– А чего это ты за старика заступаешься? Он же страсть какой вредный.
– Что тебе объяснять - все равно не поймёшь, - отмахнулась Аня.
Отчего-то ей стало страшно обидно, будто кто-то оскорбил её, а не плел интриги за спиной старого учителя.
– Не важничай!
– разозлилась Тома.
– Корчишь из себя неизвестно кого, смотреть противно!
– А не противно строить козни против человека, который с нами несколько лет мучился?!
– вспыхнула Аня.
– Это он-то мучился?
– возмутилась Тома.
– Унижал меня, оценки занижал, а
– Что тебе занижать-то, ты дура как есть!
– мстительно бросила Аня.
Тома сверкнула своими рыбьими глазами, поначалу не нашлась, что сказать, а потом вдруг выпалила:
– Так ты трахаешься с этим стариком? Поэтому так за него заступаешься!
– ехидная, полная злорадства ухмылка растянулась на лице девушки.
Морально не готовая к таким словам, Аня замолчала и покраснела.
– Что, я угадала?
– Тома поняла, что задела подругу за живое.
– Ну, ничего, сегодня об этом вся школа узнает! Анька - любовница историка! Что будет, когда твой отец...
Договорить она не успела. До того молчавшая Катя резко встала и со всей силы влепила ей смачную пощечину.
– Заткнись!
– рявкнула она на распалившуюся Тому.
– Впредь думай, что говоришь!
Глаза Теркиной наполнились слезами, она с обидой посмотрела на Катю, потом на Аню, не сказав ни слова, пересела на противоположную сторону класса и тихонько заревела. Ребята, ставшие свидетелями сцены, поспешили сделать вид, будто заняты своими делами. Катя и Аня ничего друг другу не сказали, пересели за второй стол первого ряда, который занимали с третьего класса, и, погружённые в свои мысли, стали дожидаться начала урока.
Перед самым звонком большинство учеников влетело в класс, следом за ними проследовала пожилая учительница и стала поздравлять их с началом учебного года. Она не заметила слезы на лице притихшей Томы Теркиной, румянец стыда, заливавший лицо Ани Астаховой, потупленный взор Кати Белкиной.
Казалось, урок тянулся вечность. Девочки успели о много передумать до звонка на перемену. Выходя из класса, Катя дождалась Тому, мягко взяла её за локоть и отвела в сторону. Та не стала сопротивляться. Аня не обратила на это внимания, направилась на второй этаж, в кабинет математики, оставила там вещи и пошла прогуляться по коридору. Там она увидела, как Павел Андреевич входит в кабинет директора, а через некоторое время оттуда выходит её отец. Она пошла туда, решив выяснить, что папа делает в школе, когда - до неё донёсся отчетливо различимый крик директора. Слов было не разобрать, но ругала она определённо Павла Андреевича. Астахов куда-то ретировался, а в коридор из классов выскакивало все больше учеников, они прислушивались к скандалу за дверью директора. Аня услышала, как одна девятиклассница пересказывает подруге подробности:
– ... тогда он его за ухо и швырь из класса. А у Антона сама знаешь, какой отец. Мне Антон сам сказал, что историку ...
– девочка употребила крепкое ругательство.
– Так что нам поставят новенького, можешь не сомневаться.
Аня не поняла, кто такой этот Антон, но догадалась, что у Павла Андреевича неприятности. Уж не замешана ли в этом Тома? Ане стало жалко старого учителя. Его не любили школьники, никто не проведывал, когда он болел, ему не дарили подарки ко Дню рождения. Да и в деревне ходили слухи, что с Павлом Андреевичем никто кроме старого столетнего Игнатия Платоновича дружбы не водит. Что станет с историком, когда он уйдет из школы?