«Новый завет»
Шрифт:
Возможно, он делал это для Петра?
В любом случае, Павел хотел остаться в Коринфе главным. И даже передёрнул немного — ведь грехом этим баловался ещё сынок Иакова-Израиля.
«Сделавшего такое дело, в собрании вашем предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен».
Вот так. Калёным железом.
«Итак, извергните развращенного из среды вас».
Павел хотел избавиться от повода для упрёков.
Кроме того, распри внутри общины перерастали в гражданский иск. Кроме
«Как смеет кто из вас, имея дело с другими, судиться у нечестивых, а не у святых?»
Не надо выносить сор из избы, ребята. Мы тут сами разберёмся.
«Разве не знаете, что мы будем судить Ангелов, не тем бы более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьбами ничего не значащих в церкви».
Эта линия проводилась с самого начала. Церковь намеревалась захватить государственную власть.
Ещё нужно было дать разъяснения по поводу споров о духе и плоти. Упрёки из Иерусалима были всё громче.
«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною. Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое».
Ну и вопросы брака — без них никуда.
«А о чем вы писали мне, то хорошо человеку не касаться женщины… Но, во избежание блуда, имей каждый свою жену и каждая имей своего мужа…
Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана…
Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование».
Как Пётр искал компромисс с Иаковом, так теперь Павел искал компромисс с самим Петром — через его людей.
«Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться…
Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее…
И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его… Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны…»
Спорили, видно, не только из-за денег.
«Призван ли кто обрезанным, не скрывайся (!)…
Призван ли кто необрезанным, не обрезывайся…
Обрезание ничто и необрезание ничто…
Каждый оставайся в таком звании, в котором призван. Рабом ли призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся».
Социальная политика — великая вещь. Павел приглашал всех — буквально всех.
И опять о браках. Вопрос брака порождал наибольшее число
«Если женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль…
Имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего…
А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится, как угодить Господу, а женатый заботится, как угодить жене…
Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу… Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше».
Он не хотел терять никого.
«Мы все имеем знание; но знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего ещё не знает так, как должно знать».
Сильно сказано.
«Пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем… И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего».
Сам Павел был настоящим аскетом и упрёки в его адрес беспочвенны, он всего лишь широко забрасывал сеть.
«Не Апостол ли я? Не свободен ли я?
Если для других я не Апостол, то для вас Апостол, ибо печать моего апостольства — вы в Господе…
Вот мое защищение против осуждающих меня… Или мы не имеем власти есть и пить?
Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие апостолы и братья Господни, и Кифа?
Или один я и Варнава не имеем власти не работать?»
Сказочный фрагмент. На Павла ополчились все. Даже его апостольство начали отрицать. Он возмутился: если он не апостол, то Иаков и его братки — подавно.
Они не верили Христу, он их никуда не посылал, а они и не ходили — засели в Иерусалиме и начали дань собирать.
Его обвинили в чревоугодии, а это обидно, Павел не западал на еду, но есть и пить — исконное право человека. Прочие апостолы, братья Иисуса и Пётр — все были женаты, а Павел жил аскетом.
И вот, они обвинили его в потакании плоти. Более того, никто из отцов церкви не работал — они сделали своё пресвитерство профессией, их кормили рядовые члены церкви.
Павел же не гнушался сам зарабатывать себе на пропитание, если надо было. И они обвинили его в мздоимстве. Как тут было не возмутиться!
«Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноградник, не ест плодов его? Если другие имеют у вас власть, то не паче ли мы? Однако мы не воспользовались сею властью, но все переносим…