«Новый завет»
Шрифт:
Если помните, в первом послании Павел изменил порядок сбора и отправки денег для Иакова. И отправил это послание с нарочным — Тимофеем.
И вот, теперь Тимофей опять с ним, за это время их чуть не убили, и Павел собирается «огорчить» коринфян.
Иерусалим тоже зря времени не терял. Игра пошла по крупному.
Павлу подстраивают верную гибель и начинают обрабатывать асийские и греческие церкви — его вотчину. И делают это руками Петра — видимо, Кифа с Иаковом всё-таки договорился.
Неужели,
Но Павел выжил и опять вступил в игру. И по праву решил «взять власть». И наказать виновных — тех, кто поддержал конкурентов.
«Если же кто вас огорчил, то не меня огорчил, но частью, — чтобы не сказать много, — и всех вас… Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить».
Предателя нашли и уже наказали, но Павел хочет, чтобы он дожил до его визита. Поэтому просит оставить «крота» в покое. Пока.
«И потому прошу вас оказать ему любовь. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны».
«Придя в Троаду, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ним, я пошел в Македонию».
Этот Тит… Кто он такой? Кажется, Павел удивлён и даже огорчен его отсутствием.
Когда появились изменники, он хочет никого не упускать из виду.
«Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?»
Видите, до чего дошло. Коринфяне не признали павловых посланников и потребовали рекомендательных писем. Иаков уже глубоко вмешался в Павловы дела — руками Петра.
Кто бы мог подумать, что Павел выживет?
«Имея надежду мы действуем с великим дерзновением… Посему мы не унываем, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека…
Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; мы низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Иисуса Христа».
А мёртвость нельзя убить. Павел даёт понять, что хоронить его рано и он ещё покувыркается. Какое-то время.
«Итак мы вразумляем людей, Богу же мы открыты; надеюсь, что открыты и вашим совестям».
И упрекнуть его не в чем, совесть его чиста, а посему — сделаем вид, что ничего не случилось. Начнём с нуля.
«Не снова представляем себя вам, но даём вам повод хвалиться нами, дабы имели вы что сказать тем, которые хвалятся лицем, а не сердцем».
Очень прозрачный намёк.
«Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем. Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое».
Вот вам, горячие иерусалимские парни. Вы знали Христа лично и этим
С сегодняшнего дня это не имеет значения — Христос умер. А то, что было раньше — оно ведь было раньше, что толку говорить об этом сегодня.
И вы теперь ничем не лучше меня. А, может быть, и хуже. И пора ответить на все обвинения пресвитеров. Яростно ответить.
«Нас почитают обманщиками, но мы верны…
Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот мы живы…
Нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, но мы всегда радуемся…
Мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем».
Видимо, посланцы Петра и Иакова уже пришли в Коринф, объявили Павла погибшим и начали устанавливать свои порядки.
И ещё, хоть Павел и нищий, но обогащать Иерусалим он больше не намерен.
«Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием?»
Никакого общения — всем легатам пинка под зад и выставить за ворота.
«Вместите нас, Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти…
Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами… Ибо когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя…
Но мы были стеснены отовсюду: отвне — нападения, внутри — страхи… Но Бог утешил нас прибытием Тита…»
Ребята коринфяне, вы же мне, как дети родные. Всё будет хорошо, вот увидите. Положитесь на меня и ничего не бойтесь.
И ещё — история с Титом начинает приобретать очертания. Первое письмо было из Ефеса. Тимофей всё сделал, как положено, вернулся к Павлу, потом их подставили (ведь деньги уже прибыли в Иерусалим).
Пока Павел и Тимофей боролись за свои жизни (трудно представить, с чем они столкнулись в этот раз), Пётр договорился с Иаковом.
Они пришли к соглашению и послали людей в Ахайю и Македонию — переключить на себя павловские церкви.
Выживший Павел послал Тита в Ахайю и Македонию — навести порядок, но его прогнали, ибо Павел, как им сказали, погиб.
Его словам коринфяне не поверили и потребовали письменное подтверждение от самого Павла. «Слухи о моей смерти несколько преувеличены» или что-нибудь в этом роде.
У Тита такой бумаги не было и его попросили удалиться. Павел, придя в Македонию, Тита не нашёл, очень этому огорчился и послал письмо коринфянам: я жив-здоров, а Тит — мой человек. Вы меня сильно опечалили, и я непременно разберусь — как только доберусь.
И даже расправа коринфян с предателем не умалила его гнева.
Вот таким, примерно, был расклад.
«Если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было… Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию…