«Новый завет»
Шрифт:
«Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?»
Скажут, непременно скажут. А нам этого не надо. Нам надо с верхушкой сомкнуться, а верхушка, она ясность любит.
«Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении… Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих… Ибо неприлично жене говорить в церкви».
Это маленький подарок феминисткам
И ещё немного истории движения.
«Христос умер за грехи наши, и погребен был, и воскрес в третий день — по Писанию…
И явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, большая часть которых доныне живет…
Потом явился Иакову, также и всем Апостолам… А после всех явился ко мне, как некоему извергу».
Павел говорит немного не так, как евангелисты. Он чётко называет последовательность событий и участников. Его описание выглядит наиболее достоверным.
«Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатью Божией есмь то, что есмь».
Вот так. Старшие отказали ему в праве называться апостолом. Горько, конечно. Но и в этом качестве он сделал больше, чем все они, вместе взятые.
И, наконец, споры о воскресении. Помните, какую бучу поднял Павел в синедрионе, когда воззвал к фарисеям и натравил их на саддукеев? Именно разговорами о воскресении он сумел это сделать.
«Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша…
Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?.. Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям? Я каждый день умираю!..»
Это последний рубеж обороны — дальше некуда отступать. Логически доказать что-либо невозможно, и вот аргумент — неужели всё зря?
«Верую, ибо абсурдно». Это было логическим продолжением.
«Когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают?»
А вы помните этот случай в Ефесе? Греческие ювелиры возмутились тем, что упали заказы от храма Артемиды и устроили протест.
Павла, Гая и Аристарха поволокли на зрелище — их заставили сражаться с животными. И эти ребята выжили. Да из таких гвозди делают! Павел не зря потом взял с собой Аристарха Рим покорять.
Странно, что он вообще обращал внимание на критику из Иерусалима, переживал, оправдывался.
Да после клинической смерти от побивания камнями и гладиаторских боёв он мог вообще наплевать на всех пресвитеров. Но вера — великая вещь.
«Станем есть и пить, ибо завтра умрем! Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся».
И, как уже повелось, организационные вопросы.
«При сборе для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских…
В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя
Когда же я приду, то, которых вы изберете, тех отправлю с письмами, для доставления нашего подаяния в Иерусалим…»
«Как я установил». Вот оно — Павел изменил порядок сбора и отправки денег.
К его приходу деньги должны быть собраны. И никаких проволочек. Руководителем он был жёстким.
Без его разрешения теперь ни одна копейка не могла уйти пресвитерам. Они брали его за горло — он отвечал тем же.
«Я приду к вам, когда пройду Македонию… В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы, ибо для меня отверста широкая дверь, и противников много».
В Ефесе противников хватало.
«Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас в безопасности».
Это не книга, а боевик — в который раз убеждаюсь.
«Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика».
Гонцы курсировали, почта работала, организация процветала. Вернее, готовилась процветать.
«Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас Акила и Присцилла».
Да, письмо писалось в Ефесе.
«Мое, Павлово, приветствие собственноручно».
Это значит — сам писал.
«Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа».
Ну, что же… Аминь.
Второе послание коринфянам.
Его Павел написал вместе с Тимофеем.
«Павел, волей Божию Апостол и Тимофей брат — церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахайи».
Что-то случилось. Павел вообще не писал попусту, все его послания продиктованы острой необходимостью.
«Мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, так что не надеялись остаться в живых… Но сами в себе имели приговор к смерти…
И мы пишем вам не иное, как то, что вы читаете или разумеете, и что, как надеюсь, до конца уразумеете, так как вы отчасти уразумели уже…»
Очень интересно. Он говорит им: ребята, тут никакого второго смысла нет, ведь вы же понимаете! Они поняли. Павел надеялся на это.
«И в этой уверенности я намеревался придти к вам ранее… И через вас пройти в Македонию, из Македонии же опять придти к вам… А вы проводили бы меня в Иудею…»
Да, планы изменились. Что-то в самом деле произошло.
«Имея такое намерение, легкомысленно ли я поступил?»
То есть, не было ли ошибкой не придти в Коринф по дороге в Македонию — раз уж собрался.
«Щадя вас, я доселе не приходил в Коринф, не потому, будто мы берем власть над верою вашею… Я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением. Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?»