Ноябрьский дождь

Владимир Владимирович

– Я же сказал, что наш договор - он только договор. Я ведь сделал то, что сделал, только ради того, чтобы твой папа-кардинал не запихнул тебя в монастырь. Я предупреждал, что никаких отношений быть не может. Ты обещала не начинать сначала.

– Я...
– задушено пискнула Дженни.

– Ты обещала, что не будешь пытаться снова быть со мной. Ты знала, что я не смогу тебя отшить. Ты знала, что я не хочу. Но ведь так хочется воспользоваться моментом. Так хочется сделать приятно себе. И вот сейчас стоишь ты, голая, и говоришь, что мы будем вместе. А я не хочу. Потому что не

люблю тебя. И ты меня не любишь.

– Сэм...
– теперь вместе со страхом ее наполняла обида.
– Но как же так...

– А вот так. Я сразу сказал тебе, что поступаюсь принципом. И теперь ты мне противна. Потому что снова пришла. Но еще противней мне - я сам. Потому что впустил.

Он снова был неподвижен. Возвышаясь над Дженни подобно фигуре разгневанного божества, Сэм не шевелился. Только губы произносили горькие, вызывавшие слезы слова. И глаза смотрели жестоко, неподвижно.

– Сэм, - чувствуя, как бежит по щекам мокрое и горячее, шепнула Дженни.
– Но я же...

– Ты - дочь кардинала Паттерсона. И более - никто.

Отняв руку от стены, Ватанабэ выпрямился.

– Уходи.

Мужчина отвернулся и шагнул к креслу. Подобрав с сиденья аккуратно уложенное платье и нижнее белье, протянул назад. Не обернулся.

Несколько долгих, отвратительных секунд тянулась пауза. Потом, под аккомпанемент жалобных всхлипываний, одежду взяли из руки. Все так же стоя спиной, Сэм слушал легкое шуршание. Звякнули застежки, потом еще. Всхлипывания медленно, с неохотой, смещались в прихожую. Наверное, она все еще ждала, что он опомнится, позовет обратно. Но Сэм молчал.

Щелкнула открываемая дверь. Плачущая девушка ушла.

Мегуми Канзаки, натягивая верную куртку поверх свитера, услышала, как кричала по соседству женщина. Кричала от страха. Кричала не просто по соседству, а напротив. Грохнуло тяжелым ударом нечто. Еще раз.

Натягивая верные рабочие кроссовки, Канзаки осторожно смотрела в дверной глазок. Но времени на сторонние размышления не было. А потому девушка споро выскочила в коридор и принялась запирать родную квартиру.

Уже когда она засунула ключи в карман, когда повернулась, дверь квартиры напротив открылась с робким скрипом. Мегуми увидела девушку с платиновыми волосами, ту самую. Она вышла в коридор с безжизненно опущенными плечами, закрывая руками заплаканное лицо. Заметив Канзаки, мимоходом глянула на незнакомую женщину. И, прижимая ладошки к пылающим щекам, окончательно разревелась.

Мегуми откровенно растерялась. Все благородное в ней порывалось спросить, что случилось, попытаться как-то помочь. Все эгоистичное в ней требовало плюнуть на непонятную плаксу и галопом нестись на встречу со старшим, пока есть шанс успеть. Все японское вообще требовало, прежде всего, сохранять лицо и не делать глупостей.

Однако общая для всех нормальных людей участливость как-то незаметно переборола национальные привычки и мелкий эгоизм.

– Эй...
– неуверенно позвала Канзаки.
– Эй, что с вами?

Не отвечая, незнакомка торопливо зашагала прочь по коридору. Мегуми дернулась было следом, но тут заметила нечто

примечательное. Дверь, открытая плакавшей девушкой, так и осталась распахнутой. Сейчас она, со знакомым скрипом, клонилась закрыться.

А где Ватанабэ?

И что там был за шум?

Может, он... того?

Да нет, что за бред...

Но тогда где он?

Может, она сбежала от Ватанабэ?

Может, после того, как он с ней попытался... А она защищалась?

Тьфу ты, ерунда какая-то! Она же сама к нему липла днем!

Из дальнего конца коридора раздалось хлопанье металлических дверей. Пока Мегуми отвлекалась на дверь, незнакомка успела торопливо заскочить в подъехавший лифт.

– И что дальше?
– сама себя спросила Мегуми.

Пятичасовая встреча с куратором группы все еще больно теребила сознание, но уже где-то с краю. Темнеющий провал двери чужой квартиры, в отличие от далекого старшего, был тут, совсем рядом. Слегка пугал. Но еще больше - подбивал шагнуть внутрь. Узнать, что же случилось.

Возможно, не будь обитателем соседских апартаментов Сэм Ватанабэ, столь сильно интриговавший и возбуждавший любопытство Канзаки прежде, она все же плюнула бы на странности и поспешила на встречу. Возможно, будь шансы успеть чуть выше, она бы поступила так же. Но именно из-за того, что успеть, как ни старайся, уже не получалось, а загадкой манило жилище Ватанабэ, Канзаки поступила так, как поступила.

После она иногда задумывалась, как бы сложились их жизни, всех их, не войди она тогда в его дом.

Но сейчас - просто переступила порог.

Коридор, точно такой же, как у нее, встретил девушку сгущавшейся сумеречной темнотой и угрюмой громадой платяного шкафа. Свет, похоже, не горел нигде. Мегуми осторожно, неуверенно шагнула вперед.

Еще когда она открывала дверь в жилую комнату, пахнуло горелым. В дальнем углу безмолвно тлели в печальном смертном объятии телевизор и монитор классического компьютера. Вот что грохнуло. А, нет - балконная дверь оказалась протаранена диваном. Вот это точно можно было услышать. Там, где наверняка диван стоял до своего злополучного путешествия, жалобно сгрудились обломки какого-то устройства.

Посреди же всего этого безобразия неподвижным сфинксом восседал Соломон. Толстый черный кот Сэма Ватанабэ. Коротенькие треугольные уши зверька печально поникли, большие глаза смотрели на новую гостью. Скромно подобрав под себя длинный хвост, Соломон замер на голом дощатом полу. Унылое выражение на физиономии кота как будто бы говорило: "Вот видите, какие безобразия тут творятся. Старому мудрому животному даже поспать на кухне не дадут".

Надо заметить, что Канзаки впервые оказалась дома у Ватанабэ. Поэтому, отметив про себя наведенный беспорядок и отсутствие трупов, она принялась разглядывать комнату уже с самым обычным любопытством. Помимо роскошного лоснящегося кота обиталище Сэма ничем похвастаться не могло: голый, но чистый пол, скромные шторы, сейчас тормошимые ветром и наполовину содранные зацепившимся диваном. За тонкой перегородкой угадывался стандартный кухонный уголок. Только вот кровати нигде не было. Он что, спит на диване?