Ноябрьский дождь

Владимир Владимирович

Фауст поднялся и, чувствуя на себе взгляды остальных, молча зашагал к выходу. Курт последовал за ним, также под молчаливым надзором чужих глаз. Последним, подобравшись, как гончая собака, вышел Франклин, едва слышно хихикнув у дверей.

– Виктор, Грета, Аслан, - произнесла хозяйка.
– Мы обсудим все позже. Пока что возвращайтесь к себе.

– Обсудим, обсудим, - проворчал злобно Лакруа, поднимаясь.
– Первым делом обсудим, как я этому мелкому подонку Фаусту выверну кишки наизнанку.

Троица покинула зал. Теперь

в нем оставались лишь хозяйка и всеми забытая девушка, что приехала с Вендиго. Лишь сейчас она позволила себе смело посмотреть на столь похожую на себя женщину.

– И?

– Ты даже не поздороваешься?

Сейчас в голосе хозяйки не было той спокойной, уверенной властности, что сопровождала каждую фразу, брошенную в присутствии гостей. Сейчас она была не ожившей статуей, какой казалась всем. Она вдруг обернулась женщиной. Живой. И почему-то очень грустной.

– Здравствуй, мама.

– Здравствуй, Анна.

– И? Что ты хотела мне сказать?

– Какая же ты злая, - печально ответила Лилит.
– Может быть, я соскучилась по единственному ребенку?

– Да, разумеется. Мама, поторопись, меня ждет Октавиан.

– О нем я и хотела поговорить, - взгляд Лилит в глаза дочери, такие же, как у нее, но по-отцовски яркие и глубокие, посуровел.
– Анна, если ты связалась с ним, чтобы насолить мне...

– Мама, даже не начинай. Не надо думать, что ты вечно будешь для меня центром Вселенной. К тебе наши с ним отношения не имеют... никакого отношения.

– Сейчас ты мне заявишь, что любишь его.

– Нет, не заявлю. Это не твое дело.

– Ты моя дочь. И мне страшно думать, что моя дочь, мое дитя, связалась с этим... Отродьем.

– Не смей его так называть, мама, - пронзительные глаза дочери зло сузились.
– Он один стоит всех вас, вместе взятых.

– Он чудовище, Анна. Он чертов гомункул, если хочешь.

– Он хороший!
– она уже откровенно злилась.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь, кто он, и судишь его своими категориями. А ведь он видит тебя насквозь. Он и ушел потому, что знал: ты захочешь поговорить со мной. И сюда он ехал, уже зная, что вы предложите.

– Я сужу его по тому, что он из себя представляет. Он чудовище, и ты это знаешь.

– А ты не чудовище, мама?
– с ледяным спокойствием произнесла дочь.
– Ты - не чудовище? Может, мне спросить об этом папу? Если он не убьет меня при первой же встрече. Или может, мне спросить твоего старинного друга Адольфа Шикельгрубера? Если, конечно, я соображу, как вызвать с того света мертвеца. Или может, мне спросить у Азефа? У генерала Скобелева? У Джей-Эф-Кей? Или мне просто вспомнить, кто ты и что ты, чтобы ответить на этот вопрос?

– Мы оба знаем, кто мы с тобой такие, Анна. Но ты не знаешь его.

– Знаю. В отличие от тебя.

Анна встала, давая понять, что разговор окончен. Лилит лишь тяжело вздохнула. Она с самого начала чувствовала, что беседа не склеится.

– По крайней мере, скажи: ты не пострадала в Токио?

– Нет. Мне повезло.

– Каким образом?

– Меня отпустили.

– Отпустили? Как?

–

Один из Инквизиторов оказался очень странным типом. Он дал мне уйти, когда отобрал девочку, которую форсировал Кобаяси.

Анна зашагала к выходу.

– Это странно, - сказала мать ей в спину. Ей так хотелось задержать дочь, поговорить еще. Хоть минуту, хоть полминуты. Но та явно не хотела оставаться.
– Кто он такой?

– Не знаю. Но он странный.

Девушка взялась за дверную ручку.

– Разузнай о нем, если хочешь, мама. Твой тип. Его зовут Сэм Ватанабэ.

ЧАСТЬ I

Everybody needs some time

On their own

Don't you know you need some time

All alone?

Guns'n'Roses, "November rain" [1]

1

Каждый нуждается в некотором времени

Сами по себе

Разве вы не знаете, что нужно некоторое время

Все в одиночку?

Guns'n'Roses, "November Rain"

Глава 1: Райский сад

Город Меркури 3 ноября 05: 28 по Гринвичу

Бегать трусцой по утрам - занятие не только полезное для здоровья, но иногда и просто эстетически приятное. Главное - помнить, что ты всего лишь пытаешься поддерживать собственное тело в форме, необходимой для продолжения успешного существования. Оглядываясь по сторонам, можно рассмотреть окружающий мир таким, каким не увидишь его, торопливо пробегая асфальтовую беговую дорожку, проложенную от дома до работы, службы или школы. Город, неважно сколь далекий от природы, загубленной для его возведения, тоже может быть красив.

В этот ранний час - половина шестого - столица самого крупного ныне государственного образования планеты Земля никак не напоминала шумный, пропахший человеком мегаполис, каким являлась на самом деле. Возможно, это потому, что выбранный для бега район на севере Меркури относился к числу тишайших во всем городе. Здесь было много парков, скверов, сонных жилых домов, которые пустели с наступлением рабочего дня, кипевшего адским котлом в центральной части города. Да, скорее всего, дело было именно в предназначении района. А предназначен он был для отдыха.

Было прохладно, она чувствовала обдававший лицо пар, вырывавшийся изо рта при беге. Скоро зима. Тело под футболкой медленно начинало коченеть, и Канзаки решила в следующий раз надеть утепленный спортивный костюм. Усталости почти не было, но это лишь иллюзия. Вернувшись домой, она сходит в душ и минимум полчаса проваляется на кровати, прежде чем пойти позавтракать и отправиться на курсы. К счастью, сегодня им не предстояло проходить физическую подготовку, так что побегать можно было подольше.